День милосердия

В самой маленькой, относительно других, комнате, расположенной в глубине квартиры, какой-то особенно запущенной и пустой, Христина Афанасьевна показала на плитки, мешки с цементом и песком.

— Саша говорит, что хватит, я, право, не знаю. Вы как считаете, хватит?

Сергей не удержался, подошел к мешкам, потрогал песок — крупноват, глянул на плитку — харьковская. Что сказать: хватит или нет? Он же не вычислительная машина — те и то ошибаются, а тут такая пропасть работы.

— Видно будет. Должно хватить, — сказал он и, поморщившись, спросил: — А чего комната такая?

— Пустая? Это вы имеете в виду?

— Да, и как бы нежилая вроде.

— Здесь, знаете, жила мать Андрея Леонидовича, очень больная. Последний год, можно сказать, и не вставала. Из-за ее тяжкого состояния мы и не могли ремонтировать квартиру. — Христина Афанасьевна стряхнула пепел себе в ладошку, обвела дымящейся сигаретой комнату. — Я понимаю, квартира запущена, не год и не два — с шестьдесят восьмого без ремонта, без такого, основательного. Так складывались обстоятельства… — Она тревожно, выжидающе посмотрела на Сергея и добавила: — Свекровь была категорически против плитки, вообще против излишеств. Сложный была человек. Месяц назад скончалась. Вещи, мебель, деньги кое-какие оставила нянечке, которая за ней ухаживала. Мы все и отдали.

Сергей понимающе покивал, дескать, да, жизнь есть жизнь, когда-то начинается, когда-то и кончается. Христина Афанасьевна помолчала в грустной задумчивости и, оживляясь, сказала:

— Теперь здесь будет Саша. Нам ведь нужно два кабинета. Андрею Леонидовичу и Саше — он кандидат, делает докторскую. Одну минуточку. — Она порылась в карманах передника, не нашла то, что искала, и, поманив за собой Сергея, пошла в кабинет.

Настороженно поглядывая на баррикаду, за которой скрывался профессор, она приложила палец к губам и показала Сергею на потолок:

— Это резной дуб, красить надо особым лаком. Ага, вот! — Она взяла с дивана клочок бумаги и подала Сергею. — Марка лака. Нигде не можем найти. Говорят, редкий лак. Может, вы найдете?

Из-за книг на столе раздалось глухое недовольное покашливание.

— Вы мне мешаете! — высоким раздраженным голосом сказал Андрей Леонидович. — Вы мне мешаете, повторяю!

Христина Афанасьевна, виновато пригнувшись, прикусив язык, озорно подмигнула Сергею и быстро-быстро убралась из кабинета. В коридоре Сергей развернул бумажку — да, действительно, лак особый, темно-вишневый, в магазине его, конечно, не достанешь.

— Будем искать, — сказал он.

Закончив осмотр, они вернулись на кухню. Сергея разбирало любопытство, хотелось спросить про то, про се, но, помня наказ Мартынюка, он сдерживал себя, не торопился, считая, что работа уже в кармане.

Да, заказ будь здоров! Четыре комнаты, прихожая, кухня, не говоря о мелочевке, — есть где развернуться. Но и подвигать тоже есть что. И вот что любопытно, вот о чем хотелось бы узнать в первую очередь: вроде бы не из простых, такие важные люди, а ремонтируются частным образом, как какие-нибудь Ивановы, Сидоровы, Петровы, — почему? И он не удержался, спросил:

— А в контору насчет ремонта не обращались?

— Ну как же, обращались. Через три месяца, не раньше. А мы ждать не можем. Комната будет пустовать, а дети — мучаться?

— Ясно. А где хозяин служит, там что, нельзя?

— Андрей Леонидович в основном дома работает. Он вообще был против ремонта, это для него нож острый. Я настояла. Шутка сказать, с шестьдесят восьмого без ремонта. Так что, как видите, мы как все: никаких у нас связей, никаких знакомств. Вот на вас одна надежда. Выручайте.

— Выручим, выручим, — пообещал Сергей.

Он все поглядывал по сторонам, трогал косяки, ковырял ногтем краску, оценивал про себя предстоящую работу. С разговором об оплате не торопился, а то, действительно, брякнешь с потолка, потом кусай локти, ни рубля не добавят, будут парить мозги, знаем мы их! Сколько Мартынюк порассказывал про такие случаи…

В кухню вышел Александр, одетый по-рабочему, в старый лыжный костюм. Костюм был явно тесноват, и Александр казался в нем раскормленным переростком, сбежавшим с урока физкультуры. Христина Афанасьевна критически оглядела его и насмешливо хмыкнула. Он подмигнул Сергею, сказал:

— Ну, я готов. Жду указаний.

Сергей только развел руками: дескать, ничего еще не решено, никаких указаний нет.

— Ну как, беретесь? — спросила Христина Афанасьевна.

Сергей помедлил, пожал плечами, чтобы не думали, будто ремонт этот нужен ему больше, чем самим хозяевам. Пусть-ка попросят хорошенько, а он еще подумает, браться или нет.

— Тяжелое дело, — вздохнув, сказал он. — Квартира сильно запущенная.

— Да мы и не скрываем, запущена, — согласилась Христина Афанасьевна.

— Одному тут делать нечего — этакие хоромы. Угробишься тут один, никакие лекарства не помогут. — Хозяева ждали решения, томить их дальше было опасно. — Напарник мой в отпуске, — присочинил он. — Попробую жену уговорить. Она у меня маляр, штукатур, отделочница — мастер высшего разряда.

— Значит, возьметесь? — обрадовалась Христина Афанасьевна.

— Поговорить надо, я за нее не решаю.