День Нептуна

Эмильда бросила гневный взгляд на Турона. Марину тешило, что взгляд адресовался Турону, а не ей. Только почему Эмильда злилась на него? Обычно она жучит Марину.

— В последний раз я там была перед вашим приездом, — сказала королева.

Эмильда и Калис отреагировали с одинаковым сожалением на лице. Тальян сделал пометку в бланке, а Фархан цинично усмехнулся:

— Прекрасно.

Марина уловила издевку, но чем она вызвана?

«Он знает. Знает, что я ни разу не посещала здание парламента. С его связями несложно навести справки», — про себя сказала королева.

— В таком случае поиск ответа на вопрос о количестве парламентариев займет меньше времени, — Турон вальяжно откинулся на спинку стула.

«Едрен-батон! Спроси о чем-то другом! Что ты прицепился к парламенту?» — молча возмущалась Марина. Она вновь попыталась залезть в голову Эмильды и найти что-то полезное. И вновь не смогла прочитать мысли помощницы. Не получилось проделать это и с Калис. Попытки прочитать мысли Турона и Моннока также не увенчались успехом.

«Я что-то неправильно делаю? Раньше чтобы узнать, кто о чем размышляет, я просто думала о том, что хочу услышать их мысли. И всё! Еще вчера это удавалось. Что изменилось?» — не понимала королева. Она поймала себя на том, что разминает кисти рук и тотчас прекратила выдающее нервозность занятие.

«Не трогай пальцы! Не показывай волнения!» — сказала она себе.

— Ваше Величество, я начинаю думать, не обидел ли я вас чем-нибудь, — произнес Турон со скучающим видом.

Марина в недоумении переключила внимание с собственных рук на главу комиссии:

— В смысле?

С характерной импозантностью Турон вымолвил:

— Обычно когда женщины обижаются, они начинают играть в молчанку. Вот я и подумал: быть может, вы затаили обиду на меня? — он надул губы и придал лицу вид, который, по его мнению, напоминал вид обиженной девушки.

Калис едва удержалась от желания закатить глаза:

— Господин Турон, актерам место в театре, а у нас серьезное мероприятие.

— По-моему, Ее Величество считает мероприятие недостаточно серьезным и могильной тишиной пытается нагнать серьезности.

— Я не считала парламентариев, — сказала Марина.

Турон выждал драматическую паузу и с торжествующей полуулыбкой произнес:

— Вы не знаете, сколько депутатов заседает в парламенте Маринии?

— На знании количества депутатов базируется моя профпригодность? — сказала королева и подумала, ровно ли она держит спину и уверенно ли звучит ее голос.

— Профпригодность базируется на многих вещах, но если вы не знаете элементарного, о более глобальном можно не спрашивать.

— Если бы я пробыла здесь дольше, я бы знала и глобальное, и элементарное.

— Недолгий срок пребывания на посту главы королевства — не оправдание.

— Я не ищу оправданий, уважаемый господин Турон. Давайте следующий вопрос.

С лукавой усмешкой Фархан обмакнул перо в чернильницу и демонстративно вывел на бланке жирный минус. То же самое, но с нейтральным выражением лица проделал Тальян. Калис сидела, сплетя руки под столом, и не делала никаких записей. Эмильда искоса заглянула в бланк Тальяна и нервно вздохнула.

— Расскажите-ка нам о ведущей политической партии Маринии, — Турон положил перо на край хрустальной чернильницы.

Королева судорожно сглотнула и встретилась испуганным взглядом с грустными глазами Эмильды, которые умоляли: «Прочитай ответ в моей голове!»

— Ведущая партия? — повторила Марина, ерзая на троне.

Эмильда беззвучно барабанила подушечками пальцев по столу и пронизывала ее взбудораженным взглядом. Марина не знала, как подать знак, что план провалился, и она не может прочесть ответ в голове помощницы.

— Ведущая партия — это наиболее многочисленная партия, имеющая преимущество в парламенте.

«Снова парламент. Его клинит на этом парламенте», — безмолвно сердилась Марина.

— Спасибо за пояснение. Я не настолько глупа, как вы думаете, господин Турон.

Глава комиссии самодовольно кивнул:

— Надо понимать, сейчас мы услышим рассказ о ведущей маринийской партии.

— Уверена, рассказчик вы отличный, господин Турон.

Фархан наморщил лоб:

— Рассказ от вас, Ваше Величество.

— Господин Турон, вы явно считаете себя самым умным. У вас лучше получится рассказать.

Фархан рассмеялся:

— В искусстве ухода от ответа вы более сильны, чем в вопросах политики, Ваше Величество.

— Раз уж вы пустились в объяснения, продолжайте, — Марина пыталась копировать вальяжность Турона.

— Если я продолжу, одним прочерком в бланке станет больше.

Королева мельком заметила, что Моннок пишет на бланке и с искусственным безразличием вымолвила:

— Думаете, я боюсь прочерка?

— Об этом я точно не думаю, — небрежно бросил Турон. — Человек, не побоявшийся бросить вызов Ее Величеству Нептунии, не может бояться какого-то прочерка.

«Давай, напомни еще раз, что я прихлопнула Нептунию!» — беззвучно крикнула Марина.

— …А вот потерять корону этот человек, безусловно, боится. А прочерки и приближение очередного протокола неразрывно связаны.

— Я не держусь за корону. А что касается Нептунии… я знаю, как сделать так, чтобы вы перестали ненавидеть меня за убийство Нептунии.