День пирайи (Павел II, Том 2)

Время было уже обеденное, и Аракелян подъехал к особняку в Староконюшенном, когда с кухни еще разносился дух печеной осетрины, это было одно из немногих блюд, за которые в собственном изготовлении Тоня могла ручаться. Другим готовить для Павла она так и не доверила, и несчастный кухонный мужик Абдулла даже у себя дома обедать перестал — столько раз на дню заставляла Тоня большими дозами дегустировать его свою стряпню. Ежели после двойной порции Абдулла оставался жив, то остатками Тоня кормила Павла. По сей день никто отравить Павла не пытался, поэтому Абдулла начал толстеть, но рыба ему еще не надоела, все-таки это был родной волжский осетр. Павел хозяйственность Тони тоже очень одобрял, сейчас он как раз отобедал и, лежа в постели, мелкими глотками пил кофе. Он уже был извещен о том, что Катя вызволена из алтайских джунглей, но видеться с ней пока что никакого желания не имел, других дел хватало. Последние месяцы не просто отбили у него охоту возвращаться к супружеской жизни с Катей, не в постели тут было дело, столько-то он в бабах после деревенской практики разбирался, что любую в должный сок взялся бы возвести, была б нужда. Нет, отчего-то дело было в Тоне. Отчего-то Павлу хотелось не делить себя сейчас надвое, не отдавать никому ничего из того, что могло достаться Тоне. И все-таки Катя оставалась ему, хоть и невенчанной, но женой. Пусть другого вероисповедания… а впрочем — сам-то я какого? Павел вдруг засомневался; а крещен ли он вообще? Ох, ведь и не член партии к тому же… Господи, сколько же еще неурядиц! А тут бабы еще, бабы, вон, Ваньку откопали, тоже в окошко не выкинешь, а с Алей каково спустя шестнадцать лет встречаться — ведь и не узнаю, поди… Одни неприятности с бабами да с детьми. Только и утешения, что Тоня, Павел с нежностью посмотрел на дверь, в которую она только что вышла, унося пустой поднос, и обнаружил на пороге Аракеляна. Нежность во взоре императора мигом угасла: этот кавказский полковник раздражал его своей нерасторопностью, неловкостью, нечеткостью.

— Осмелюсь доложить: Екатерина Романова препровождена вместе с литератором Федуловым на правительственную дачу, — отрапортовал полковник. «Ну и что?» ответил ему Павел взглядом. Полковник помедлил и добавил: — Будут ли дополнительные распоряжения?

— Не будут, — соизволил ответить Павел и отвел глаза. Мысли переключились на другое, на все более занимавшие его внешнеполитические темы, сейчас — на Финляндию. Тем временем Аракелян решил откланяться:

— Честь имею.

— Имейте, если есть, — бесцветным голосом ответствовал Павел.

10

Всякому голову мучит свой дур.

Г.СКОВОРОДА. ПЕСНЬ 10