День поминовения

Джузеппе Бальзано оказался худощавым мужчиной средних лет, с умным лицом обезьянки. Он нервничал, но его можно было понять. По-английски говорил бегло, потому что, как он сам объяснил, приехал в Англию в шестнадцать лет и женат на англичанке.

Кемп отнесся к нему с пониманием.

– Что же, Джузеппе, давайте послушаем вас – может быть, вам есть чем с нами поделиться.

– Для меня это большая неприятность. Я обслуживаю столик. Я разливаю вино. И люди скажут, что я совсем ополоумел – подсыпать яд в бокал с вином. Ничего я не подсыпал, но люди так скажут. Господин Голдстайн уже предложил мне взять отпуск на неделю, чтобы гости не задавали мне вопросов и не тыкали в меня пальцем. Он человек порядочный и справедливый, знает, что моей вины тут нет, ведь я в «Люксембурге» работаю много лет, и увольнять меня он не будет, а в другом ресторане вполне могли бы уволить. Наш метрдотель Чарльз тоже человек добрый, но все равно радости в этой истории для меня мало и на душе тревожно. И я спрашиваю себя – может, у меня есть враг?

– И что же, – вопросил Кемп, сама непроницаемость, – он у вас есть?

Печальное обезьянье личико исказила гримаса смеха. Джузеппе простер руки.

– У меня? Враг? Откуда ему взяться? Добрых друзей много, а врагов – нет.

Кемп хмыкнул.

– Вернемся ко вчерашнему вечеру. Что скажете про шампанское?

– «Вдова Клико», 1928 года, очень хороший и дорогой напиток. Господин Бартон был такой – любил хорошо поесть и выпить, только самое лучшее.

– Шампанское он заказал заранее?

– Да. Все было оговорено с Чарльзом.

– А свободное место за столом?

– И об этом договорились заранее. Он сказал и Чарльзу, и мне. Позже это место должна была занять молодая дама.

– Молодая дама? – Рейс и Кемп переглянулись. – А кто она, вам известно?

Джузеппе покачал головой:

– Нет, я ничего о ней не знаю. Она должна была прийти позже, больше я ничего не слышал.

– Вернемся к шампанскому. Сколько было бутылок?

– Две, и третья наготове. Первую выпили довольно быстро. Вторую я открыл незадолго до кабаре. Наполнил бокалы, а бутылку убрал в ведерко со льдом.

– Вы заметили, когда господин Бартон в последний раз пил из этого бокала?

– Когда кабаре закончилось, они выпили за здоровье молодой госпожи. У нее, как я понял, был день рождения. Потом все пошли танцевать. А когда вернулись, господин Бартон выпил, и р-раз – через минуту отправился на тот свет.

– Пока все танцевали, вы подливали шампанское в бокалы?

– Нет, мсье. Когда пили за мадемуазель, бокалы были полны, все только пригубили, сделали несколько глотков. Так что шампанского в бокалах было достаточно.

– А кто-нибудь – хоть кто-нибудь – подходил к столу, пока все танцевали?

– Никто, сэр. Это я говорю ответственно.

– А танцевать ушли все?

– Да.

– И все вместе вернулись?

Джузеппе чуть прищурился, напрягая память.

– Первым вернулся господин Бартон – с молодой госпожой. Он полноват, поэтому долго танцевать не любил, понимаете? Потом пришел этот почтенный джентльмен, господин Фарради, с дамой в черном. Последними пришли леди Александра Фарради и брюнет.

– Вы знаете господина Фарради и леди Александру?

– Да, сэр. Они часто бывают в «Люксембурге». Люди известные.

– Джузеппе, положи что-то любой из них в бокал господина Бартона – вы бы это заметили?

– Ручаться не могу, сэр. На мне еще два столика в алькове да еще два в основном зале. Моя работа – носить блюда. За столиком господина Бартона я не следил. После кабаре обычно все уходят танцевать, тут у меня затишье, поэтому знаю точно – в это время к их столику никто не подходил. А когда гости расселись, у меня снова дел невпроворот.

Кемп кивнул.

– Но мне кажется, – добавил Джузеппе, – трудно было что-то подсыпать в бокал, чтобы никто не заметил. Только если это сделал сам господин Бартон. Но вы же так не думаете?

И он вопросительно взглянул на Кемпа.

– А вы, значит, думаете именно так? – спросил тот.

– Понятно, я ничего не знаю, но думать думаю. Год назад рассталась с жизнью эта красавица, госпожа Бартон. А вдруг безутешный господин Бартон решил расстаться с жизнью таким же манером? Очень романтично. Ресторану-то от этого плохо, но если джентльмен решил уйти из жизни, что ему думать о ресторане?

Он быстро глянул на того и другого, горя желанием услышать их мнение.

Кемп покачал головой.

– Это было бы слишком просто, – сказал он. Потом задал еще несколько вопросов и позволил Джузеппе уйти.

Когда дверь за ним закрылась, Рейс сказал:

– Не эту ли мысль нам навязывают?

– Безутешный муж сводит счеты с жизнью в годовщину смерти жены? Не совсем в годовщину, но около того.

– Это был День поминовения, – уточнил Рейс.

– Верно, – согласился Кемп. – Возможно, план был именно такой, но злоумышленник не мог знать, что есть письма, что господин Бартон обратился к вам, что письма он показал Айрис.

Он взглянул на часы.

– В половине первого мне надо быть в Киддерминстер-хаус. У нас есть время поговорить с гостями за двумя другими столиками – по крайней мере, с кем-то из них. Составите мне компанию, полковник?

Глава 3