День поминовения

Лорд Киддерминстер тут же вставил:

– Мы не должны ничего навязывать старшему инспектору. Какие факты он нам раскроет – это совершенно на его усмотрение.

– Спасибо, милорд, но я не вижу причин, которые помешают мне внести некоторую ясность. Буду краток. Перед смертью Джордж Бартон сообщил двум людям, что уверен: его жена не совершила самоубийство, как предполагалось, а была отравлена третьим лицом. Он также считал, что вышел на след этого третьего лица, и вчерашний ужин, внешне посвященный дню рождения мисс Марль, на самом деле был частью подготовленного им плана по выявлению убийцы его жены.

В комнате повисла тишина, и в этой тишине старший инспектор Кемп, человек достаточно чувствительный при всей своей непроницаемой внешности, ощутил присутствие некоей субстанции, именуемой страхом. Ни на одном из лиц страх не отразился, но он был – в этом Кемп мог поклясться.

Первым пришел в себя лорд Киддерминстер. Он предположил:

– Да, но сама эта его уверенность – не указывает ли она на то, что бедный Бартон был… не вполне в себе? Мрачные размышления о смерти жены могли довести его до помешательства.

– Вы правы, лорд Киддерминстер, но как минимум это говорит об одном: о самоубийстве он и не помышлял.

– Да… готов с вами согласиться.

Снова наступила тишина. Затем резко вступил Стивен Фарради:

– Но откуда Бартону могла прийти в голову такая мысль? Ведь известно, что госпожа Бартон покончила жизнь самоубийством.

Старший инспектор Кемп окинул его безмятежным взглядом.

– Господин Бартон считал иначе.

– Но полиция была удовлетворена? – снова вмешался лорд Киддерминстер. – Другая версия, кроме самоубийства, не рассматривалась?

– Имевшиеся факты, – спокойно объяснил старший инспектор Кемп, – вполне укладывались в версию о самоубийстве. Доказательств того, что смерть вызвана некими иными силами, просто не было.

Он знал: человек калибра лорда Киддерминстера прекрасно поймет, что именно стоит за этими словами.

Взяв более официальный тон, Кемп продолжил:

– Могу ли я задать вам несколько вопросов, леди Александра?

– Разумеется.

Женщина повернулась в его сторону.

– Когда умер господин Бартон, вам не пришло в голову, что это убийство?

– Нет, конечно. Я не сомневалась, что это самоубийство. И сейчас не сомневаюсь, – добавила она.

Эту реплику Кемп оставил без внимания. Он продолжил:

– Не получали ли вы, леди Александра, в прошлом году анонимные письма?

Кажется, броню спокойствия удалось пробить – леди Александра изумилась.

– Анонимные письма? О, нет.

– Вы в этом уверены? Подобные письма – штука весьма неприятная, люди предпочитают оставлять их без внимания, но в этом деле они могут быть особенно важны, поэтому хочу подчеркнуть: если вы такие письма получали, мне крайне важно об этом знать.

– Понимаю. Могу лишь заверить вас, старший инспектор, что ничего подобного я не получала.

– Очень хорошо. Вы сказали, что летом господин Бартон вел себя очень странно. В чем это выражалось?

Миссис Фарради задумалась.

– Он был взвинчен, нервничал. Иногда не мог сосредоточиться на том, что ему говорят. – Она повернулась к мужу: – У тебя было именно такое впечатление, Стивен?

– Да, я с тобой вполне согласен. И физически он выглядел не очень. Заметно похудел.

– А его отношение к вам и вашему мужу никак не изменилось? Он не стал, к примеру, менее дружелюбным?

– Нет. Даже наоборот. Он ведь купил дом неподалеку от нас и, казалось, очень благодарен нам за то, что мы для него делали, – познакомили с соседями и все такое. Помочь в этом смысле мы были только рады – и ему, и Айрис Марль, очаровательной девушке.

– Леди Александра, а у вас с покойной госпожой Бартон были дружеские отношения?

– Нет, мы не были близки, – женщина чуть усмехнулась. – Скорее она была подругой Стивена. Она заинтересовалась политикой, и он помогал ей… понять мир политики и наверняка делал это с удовольствием. Она была весьма обаятельна, привлекательна.

«А вы, голубушка, весьма умны, – мысленно похвалил старший инспектор Кемп. – Интересно, много ли вам известно об этой парочке? Боюсь, что много».

Вслух он сказал:

– А господин Бартон никогда не говорил вам, что смерть его жены – не самоубийство?

– Нет. Поэтому я сейчас так удивилась.

– А мисс Марль? Никогда не заводила разговора о смерти сестры?

– Нет.

– Вам известно, почему вдруг Джордж Бартон решил купить загородный дом? Может быть, эту мысль ему подсказали вы или ваш муж?

– Нет. Для нас это было сюрпризом.

– И он всегда держался с вами дружелюбно?

– Да, очень.

– Что вам известно о господине Энтони Брауне, леди Александра?

– Практически ничего. Я пару раз где-то его встречала, вот и всё.

– А вы, господин Фарради?

– Пожалуй, мне о Брауне известно еще меньше, чем жене. Она по крайней мере с ним танцевала. Вроде бы симпатичный парень – кажется, американец.

– Вам в свое время не казалось, что у него особо близкие отношения с госпожой Бартон?

– Об этом мне не известно абсолютно ничего, старший инспектор.

– Я спрашиваю только о ваших ощущениях, господин Фарради.

Стивен нахмурился.

– Они дружили – это все, что я могу сказать.

– А вы, леди Александра?