День после ночи

– Что тут у вас происходит?

– Он учил их, как обороняться, если кто-то нападет сзади.

– Не нужно тебе это. Любой из наших мужчин тебя всегда защитит, – пообещал Ури.

– А если я одна буду?

– Такая красавица – и одна?

– Покажи ей, – велела Шендл, приближаясь к Теди.

– У нас времени нету, – запротестовал Ури.

– Слышишь, ты, мешок дерьма. – Шендл подошла к нему вплотную. – Попробуй-ка на мне свой приемчик, а я им покажу, как легко мужика вырубить.

– Шла бы ты на кухню, – огрызнулся он.

– Я свою работу уже сделала. А если ты не хочешь выполнять свою, я сама Теди научу. Леони, подойди сюда, пожалуйста. Встань вот тут и схвати меня за руки как можно крепче. А теперь, Теди, самое главное – не раздумывать и не сомневаться. Следи за мной.

Шендл выпустила из груди весь воздух и как-то внезапно обмякла, будто собралась упасть в обморок. От неожиданности Леони ослабила хватку настолько, что Шендл не составило труда быстро повернуться и вонзить локоть ей между ног.

– Не надо быть большой и сильной, чтобы сделать по-настоящему больно, – ухмыльнулась Шендл. – Рухнет как подкошенный, это я обещаю. И тогда беги. Быстро. Изо всех сил.

Никто не проронил ни слова.

– Сама попробуешь? – спросила Шендл у побледневшей вдруг Теди.

– Нет, – едва слышно пролепетала та. – Я поняла.

Все смотрели на Шендл. Или пытались не смотреть.

– Еще кто-нибудь хочет? – спросила она. – Нет? Ну и ладно.

И с этими словами она удалилась. Раз-два, раз-два, раз-два.

Леони догнала ее:

– Ты была великолепна.

– Не стоило, наверное, так Ури унижать, но он сам напросился. – Шендл поморщилась и схватилась за живот.

– Что-то не так?

– С утра болит, а сейчас здорово прихватило.

– Может, месячные? – прошептала Леони.

– Нет, нет! Только не сегодня.

Тогда в лесу Шендл испытала колоссальное облегчение, когда у нее все прекратилось. Сущая морока – следить за гигиеной, когда переползаешь от укрытия к укрытию, где ни помыться толком, ни постирать. Кроме того, теперь можно было спать с Вольфом, не боясь забеременеть.

Малка однажды призналась, что боится никогда не забеременеть.

– Я сыновей хочу, – сказала она. – С девчонками столько возни.

Шендл хихикнула в ответ:

– Кто же тебе гарантирует, что родятся именно мальчишки? Зато теперь можно любиться в свое удовольствие. Выходит, это даже к лучшему, если у тебя больше месячных не будет.

Малка вздрогнула и остаток дня упрямо молчала. Однако она была не из тех, кто долго дуется, и на следующее утро вела себя так, будто ни о чем таком ^>ни вообще никогда не говорили.

Шендл бросилась в уборную и, опустившись на сиденье, уронила голову на руки.

– Chérie? – Леони осторожно заглянула в кабинку и протянула Шендл ватную прокладку: – Держи. Это из лазарета. Я еще взяла про запас.

– Спасибо, – прошептала Шендл.

– Болит? – спросила Леони, когда они возвращались к бараку.

– Нет, не очень. Я просто забыла, как это бывает. И крови не так уж много, слава Богу.

– Но ты, похоже, сильно расстроилась.

– Да мешает это, – сказала Шендл.

– А я все жду, – сказала Леони. – У меня еще не было месячных.

– Ни разу?

– Нет.

– Сколько же тебе лет? – спросила Шендл.

– Семнадцать. Нет, сейчас октябрь, значит, восемнадцать. Может, они теперь вообще не придут?

– Не волнуйся. У меня в шестнадцать начались. Говорят, они пропадают, если плохо питаться. Будешь нормально есть – и все наладится. И детей мы с тобой нарожаем. Я знаю, ты говорила, что не хочешь, и все-таки...

Леони пожала плечами и улыбнулась, словно ей было все равно. Она никогда не сможет рассказать Шендл про аборт, из-за которого, скорее всего, осталась бесплодной; и о презрении, с которым врач в ней копался; и о том, как ощущала его стальные инструменты почти на вкус; и о луже крови на полу под кухонным столом.

Если она проболтается, если поделится хоть частичкой своего позора, равновесие будет потеряно и груз, который она так долго несла, раздавит ее. И, что еще хуже, Шендл ее возненавидит.

– Мне надо тебя кое о чем спросить, – тихо, но твердо сказала Шендл.

– О чем угодно, – ответила Леони, смахивая прядь волос со лба. Она снова обрела контроль над собой и своими тайнами.

– Теди говорит, будто ты думаешь, что Лотта – эсэсовка. Почему ты мне сама об этом не сказала?

– Прости. Я ведь не знала наверняка. Вдруг бы ты решила, что я свихнулась. Мне показалось, что у нее на руке татуировка СС, а ведь это мог быть синяк или родимое пятно. В такое просто поверить невозможно. Вот я и подумала: может, я правда с ума схожу?

– Ты абсолютно нормальная, в отличие от этой бабы. – Шендл понимала, что, кем бы Лотта ни была, она ставила под удар успех их предприятия. – Надо ее убрать из нашего барака.

– Думаю, плакать никто не станет, – заметила Леони. – Знаешь, я тобой просто восхищаюсь. Ты так здорово Ури срезала, а я ведь и не знала, что ты себя плохо чувствуешь. Такая сила, такая уверенность! Ты, наверное, этому во время войны научилась. – Она смущенно взглянула на подругу: – Ужас, через что ты прошла.

– День на день не приходился...