День рождения

— Старик уезжает в командировку. Он сожалеет, что приходится покидать нас в такой момент, когда всем нам угрожает опасность, но он должен воспользоваться периодом, когда еще не вступили в силу чрезвычайные меры. Он уверен, что лицом к лицу со львами вы будете держаться так, как и подобает нашему учреждению. Мысленно он всецело будет с нами, даже когда нас разделят сотни километров.

— И это все?

Референт по охране труда на минутку задумался. Потом, опустив плечи и раскинув руки, изрек:

— Надо готовиться к худшему.

С этими словами он снял со стены огнетушитель и вывернул все лампочки.

— Глупости вы делаете, — заметил я. — Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь из львов собирался нас поджечь.

— Когда имеешь дело со львами, ничего нельзя знать наверняка, — возразил референт по охране. — Вы разбираетесь во львах?

Я покачал головой.

— Вот видите.

На всякий случай мы закрыли окна, хотя находились на девятом этаже. Врубель даже предложил забаррикадировать окна канцелярскими шкафами, но помыслы о предстоящих невзгодах отняли у нас столько сил, что мы не могли сдвинуть их с места.

3

Положение еще не было критическим, и после работы все мы пошли по домам. По улицам спешили толпы испуганных людей — так бывает, когда надвигаются свинцовые тучи первой летней грозы. Вечерние выпуски газет в довольно неброском оформлении поместили лаконичные заметки о происшествии в зоопарке. Во всех заметках было одно и то же: в не установленное точно время из зоопарка сбежали львы и рассеялись по окрестностям, а посему не рекомендуется выходить на прогулку в одиночку, особенно в поздние часы. Хотя непосредственной опасности пока что нет (в городе до сих пор не обнаружен ни один из беглецов), все же граждане призываются к сохранению крайней осторожности, так как не исключено, что изголодавшиеся хищники осмелятся нападать даже на людей.

В конце телепередачи выступил директор зоопарка. Перечислив, какими хищниками могут полюбоваться в зоопарке дети и взрослые, и рассказав несколько плоских шуточек про обезьян и, в частности, шимпанзе, иллюстрированных кинокадрами, директор решился наконец перейти к львиному вопросу. Он высказал сожаление, что звери сбежали как раз во время полугодовой инвентаризации, что может вызвать неприятное впечатление у вышестоящих органов, и характеризовал беглецов как совершенно смирных хищников кошачьей породы, которые от общения с цивилизацией приобрели приятные манеры и образцовую дисциплинированность. Директор призвал население во имя любви к природе помочь работникам зоопарка в розысках беглецов. Тот, кто сообщит о местопребывании или поможет поймать драгоценных животных, получит в награду постоянный пропуск в зоопарк, по предъявлении которого сможет бесплатно посещать отдельные павильоны и террариумы, включая обезьянник. Таким путем директор вернулся к обезьянам и закончил свое выступление анекдотом, который так и не смог досказать из-за конвульсивных приступов смеха.

Радио передало более поучительную программу. У микрофона выступила группа африканских студентов, рассказавших, какие меры принимают в тамошних зоопарках для предотвращения подобных неприятностей. Один из студентов на ломаном языке поведал, как однажды лунной ночью он слышал львиный рев, после чего тотчас проиграли пленку с выступлением самодеятельного имитатора, получившего первую премию за подражание африканским хищникам и почетное звание «Царь пустыни».

Я позвонил коллеге Тимко, слушал ли он радио, но Тимко не отозвался. Я стал обзванивать всех знакомых, но ответил мне один лишь Гантак.

— Что вам угодно? — надменно спросил он.

— Ничего. Просто так, в голову пришло… Вам не страшно?

— Ну, знаете…

— А у меня уже от всего башка трещит.

— Это хорошо, — сказал Гантак. — Многое, без чего мы не представляем человеческое существование, неприятно. Возьмите, к примеру, умывание холодной водой…

— Я говорю о львах.

— Ах, вот что! — осекся он. — Стало быть, вы о них думаете?

— Ага.

— Выше голову, юноша. Вы слишком молоды, чтобы вешать голову. Такие, как вы, должны показывать пример. Вы обязаны внушать другим уверенность и бесстрашие…

— Да-да… — промямлил я.

— Вполне серьезно!

— Конечно, — сказал я. — Попробую. Попробую внушать уверенность. И бесстрашие.

— Вот и правильно, — сказал Гантак. — Молодежь должна служить примером.

4

Я решил последовать совету Гантака. Не потому, что я ему подчинен или питаю врожденное почтение к авторитетам. Просто идея внушать уверенность казалась мне соблазнительней всех прочих: я усмотрел в ней возможный выход из положения, средство ненадолго обмануть себя и остальных. Чем больше сомнений раздирает человека, тем лихорадочнее цепляется он за уверенность. И не потому, что он так уж в ней нуждается, а из злорадного желания поймать других на неуверенности.

Я вышел на улицу. Перед домом сидели подростки, они выли и истошно вопили.

— Вы чего это? — спросил я. — К чему этот галдеж?

— А мы, дяденька, теперь львы, — ответил самый длинный из них, явный вожак, и скрестил руки на своей полосатой майке.

— Почему же вы играете именно во львов?