День рождения

— Купил в аэропорту, — хвалится Кошляк, извлекая из картонной коробки четырехугольную бутылку с золотой наклейкой. — На аэродроме это обходится вдвое дешевле, чем в магазине.

— Надо бы серьезней… — произносит Раух, налив рюмки и собираясь сказать тост. — Но мне не хочется быть серьезным. К черту сентиментальность!

— К черту сентиментальность! — поддерживает его Кошляк. — Директор был и еще будет.

— Аминь.

— Да не пейте же как алкаши. — Адам достает из бара серебристую бутылку с сифоном. — Кто же пьет чистое виски! — Он нажимает рычажок, но в ответ раздается лишь урчание. — Ах черт, все выдули!

— Ладно, — машет рукой Раух. — Выпьем как алкаши.

Раух под парами уже с утра. Сперва хлебнул для храбрости перед речью, а после удачной речи тоже надо было пропустить рюмочку коньячку.

Я разглядываю черный книжный шкаф. Энциклопедия Отто[8]. Очевидно, тоже наследство. Множество брошюр. Кошляк у нас завзятый руководитель просветительской работы, он обожает проводить всякие там лекции или занятия. После садоводства его вторая страсть — лекции. Я сам два года посещал кружок, который он вел. Лекции Кошляка были неинтересными. Думаю, он просто читал нам по брошюрке, вложенной в большую тетрадь. Дискуссий терпеть не мог. Если ему задавали вопрос, он отсылал к первоисточникам. «Ай-я-яй! Дорогой мой, постарайтесь додуматься сами. Какой смысл преподносить вам материал разжеванным да еще на тарелочке! Знаешь, сколько мне пришлось потрудиться, попотеть?..»

Я не верю ему. Не верю и сейчас, видя эти брошюрки, безжалостно зажатые Оттовой энциклопедией. На полках ничего другого нет. Кошляк как-то проговорился, будто после окончания школы не прочел ни одного романа. «Охота была читать разные выдумки! — И добавил, ухмыльнувшись: — Такое могли позволить себе лишь в прошлом столетии. А я читаю газеты, ну, и журналы. Мне этого хватает. Научно-техническая революция неумолимо наступает». Кошляк у нас специалист по этой самой научно-технической революции и долдонит о ней на каждом шагу, но я уверен, спроси у него, что это за революция, Кошляк смешается и не будет знать, что ответить. Однажды он даже читал нам лекцию на эту тему, но никто ничегошеньки не понял: он читал так заковыристо и сложно, как будто у него были перепутаны не только страницы, но и все строчки.

Когда стемнело, зажгли старомодную лампу под пожелтевшим пергаментным абажуром с изображением парусника. И тут же в гостиную вплыла пани Эржика, принесла кофе и опустила шторы.

— Комары летят на свет, — извинилась она. — А муж очень аллергичен к комарам.

— Какие ж весной комары! — возразил я.

— Они угрожают нам постоянно. Круглый год, молодой человек.

— Это из-за сырой земли на грядках, — заметил Раух. — Будь у меня садик, я не поливал бы его так обильно.

— Раз в неделю я жгу в саду дымовые шашки, — распинался Кошляк. — Но это стоит денег.

— Кофе для вас вот в этой чашке поменьше, — говорит пани Эржика Рауху и так же незаметно, как появилась, покидает нас.

Кошляк обычно не разрешает жене сидеть с нами в компании.

— Это портит настроение, — объясняет он. — Когда тебя еще и при деловых разговорах контролируют.

Раух выливает виски себе в рот, утирает ладонью губы и спрашивает:

— Как по-вашему, что будет завтра?

Вопрос обращен к обоим, но смотрит он на меня.

— Не знаю, — смешавшись, бормочу я. — В самом дело не знаю. Что-нибудь да будет.

— Болван!

— Что-то должно произойти.

— Трясешься, боишься за себя, голубчик? А? — Раух, как всегда, выпив, обожает провоцировать меня.

— Нет. Чего мне бояться?

— Ты еще молодой. Жалко было б тебя. Жаль такого молодого.

Кошляк нервно наливает виски.

— Будет тебе, Виктор, не порть выпивку.

Раух встает, идет в другой конец гостиной и включает телевизор.

— Я не люблю, чтоб кто попало крутил мой телевизор.

На экране собрание, зал набит битком. Оратор живо жестикулирует, тычет пальцем в воздух, и зал гудит.

— Видал? Опять!

Оператор выхватывает возбужденное лицо с выпученными глазами и приоткрытым ртом.

Кошляк выключает телевизор.

— Нате лучше вот это посмотрите!

И, сняв с полки над камином обтрепанный номер «Плейбоя», бросает его нам. Раух не проявляет к нему интереса, поэтому я листаю журнал один.

— Каково, а?

— Ничего особенного, — говорю я деланно бесцветным тоном, потому что мне претят его светские замашки. Он принадлежит к тому сорту людей, которые готовы до самого рождества без устали рассказывать, как провели свой летний отпуск у моря. А уж его командировки и, главное, трофеи, привозимые из командировок, дают такой неисчерпаемый материал для рассказов, что сил нет слушать. Темы: Адам Кошляк и стриптиз. Адам Кошляк и недоразумение на таможне, где его подозревали в контрабанде опиумом. Адам Кошляк и прием при дворе королевы. Адам Кошляк и настоящая финская баня. Ко всему этому прибавьте фотографии, проспекты, журналы. На книжном шкафу — пустые бутылки с экзотическими наклейками. Фантики от конфет и жевательной резинки, что привозились детям.