День середины лета

Чтобы исчезнуть через миг во мраке множества боковых проходов, растворившись без следа, — и вынырнуть где-то совсем в другом месте. Врагам на погибель.

Скоро полночь. И отсчет до утра вот-вот начнется…

А утром… утром все станет по-другому…

— И мне пора, Илу, — со вздохом говорит Огнезор застывшему рядом воспитаннику. Но перед тем, как шагнуть во тьму, обнимает его, по-мужски кратко и по-отечески крепко.

— Я верю в тебя! — говорит тихо, так, чтобы остающиеся с Наследником не расслышали. — Ты справишься!

— Куда я денусь! — смущенно бормочет мальчишка в ответ, отводя взгляд. — Ты, главное, сам… вернись… — и замолкает на полуслове, чтобы продолжить, уже хорохорясь, со старательным фальшивым весельем. — Не то придется твоему хмурому призраку целую вечность нотации нашей сварливой подружки-жрицы выслушивать!.. А уж она-то, как поймет, что к чему, расстарается!

— Да Богини меня храни от этого! — в тон ему откликается Гильдмастер.

Не самое ловкое прощание, но какое уж есть…

Чернота поглощает его всего пару шагов спустя.

* * *

Страх и злость остались там — в черноте покрытых кровью и плесенью катакомб. Чем ближе был Илан к Храму — тем спокойнее и собранней он становился.

Все же уроки Гильдмастера не прошли для него даром! Да и уверенная поступь одного из Ледогоровых подмастерьев за спиною придавала сил и надежды на лучшее…

Ровно до того мига, как в полумраке подземного храмового коридора юноша нос к носу не столкнулся с (кто бы мог подумать!)… собственной матерью.

Уже не молодая, но все еще прекрасная, леди Илания, вопреки собственным привычкам, не вышагивала величественно и гордо, не плыла томной лебедью, но пробиралась, постоянно оглядываясь, настороженно кралась, подобно ночной воровке…

И налетев во тьме на единственного, обожаемого сына, она… не то, чтобы обрадовалась… Скорей уж, перепугалась и растерялась — однако в себя пришла весьма быстро. Руки вскинула, изобразила улыбку…

— Илан, сын мой! Хвала всем Богиням, ты жив! — воскликнула с отлично разыгранной радостью.

— Здравствуй… матушка, — сухо поздоровался юноша, от холодных материнских объятий ловко уклонившись.

Они не виделись с начала весны — но, похоже, Илания ничуть не изменилась…

— Ты словно и не рад меня видеть… — обиженно поджала она губы, делая еще одну попытку приблизиться.

Но и в этот раз ей помешали. Сама госпожа Паучиха, в зеленом жреческом балахоне, плохо сидящем поверх формы темного мастера, влезла между леди и ее сыном, заставив первую испуганно отшатнуться.

— Так-так…И с чего бы это? — с подозрением посмотрел юный лорд на свою защитницу.

— От нее так и нес-с-сет Амареш-ш-шем! — яростно прошипела Мила. — Не думаю, что тебе вообще стоит говорить с ней, лорд-наследник!

Илан дрогнул, хоть и не стоило удивляться. Чего еще было ожидать от Илании?..

Однако, вопреки здравому смыслу, холод поселился у юноши в груди.

Холод и глупая горечь…

Невыносимое чувство предательства.

— Вот как, значит… — криво усмехнулся он. — А я-то… недоумевал: с чего вдруг благородную леди по ночам в сырые подземелья Храма понесло?.. И что… что же обсуждали вы с почтенным лордом в столь неподходящий для приличных разговоров час?

Лицо благородной леди мигом преобразилось. Последний след фальшивых эмоций растаял бесследно. Глаза блеснули колким раздражением.

— О тебе давно не было ни слуху, Илан! — проговорила она обвиняюще. — Времена нынче неспокойные, всем надо как-то… выживать… Особенно хрупкой, позабытой собственным сыном, женщине! Вот и пришлось идти к Амарешу на поклон… Договариваться…

— Ах, как это удобно, матушка!.. — не сдержал юноша сарказма. — И что же, позволь узнать, такого ценного ты могла предложить старому змею?

— Не так уж он и стар, — поморщилась леди чуть брезгливо. — Не старше, чем был твой отец, когда зачал тебя. А я… все еще красивая женщина… детородного возраста… — ее голос исполнился превосходства.

Недоверие и отвращение захлестнули Илана.

— Ты предложила ему… себя? — он не мог поверить, что даже произносит подобное.

— Амарешу нужен наследник подходящей крови и статуса, — она была все так же невозмутимо-самодовольна. — Я — самая родовитая из тех, кто не побоится предложить ему помощь в решении этой… досадной проблемы.

"Вот, кто я для тебя, матушка? Досадная проблема?" — ужасно хотелось закричать Илану. Но… Он больше не был ребенком.

А потому эти слова, слова обиженного мальчика, так и остались не сказаны…

— Что ж, могу тебя успокоить, — лишь холодно усмехнулся юноша. — Об ЭТОЙ "хрупкой женщине" сын не позабыл… Ведь в нынешние неспокойные времена, как никогда, важно заботиться о благополучии близких, физическом и душевном! Вот и наш прекрасный целитель, почтенная жрица Алим подтвердит! — он кивнул на злобно скалящуюся Паучиху. — А потому я с радостью обеспечу тебе, дорогая матушка, тихое, хорошо защищенное местечко… для поправки здоровья… подальше от вредного для нервов столичного воздуха… Думаю, Обитель Тихих Сестер подойдет.

— Ты не посмеешь! — отшатнулась Илания. — Ты не запрешь меня в глуши!.. В этой… этой тюрьме со святошами!.. Я отказываюсь!..