День Шакала

В тот же понедельник, утром 5 августа Виктор Ковальский был снова на главпочтамте в Риме. По его просьбе служащий позвонил в справочную авиакомпании "Алиталия” и выяснил расписание полетов Рим - Марсель. Самолет вылетал из аэропорта Фьюмичино через час, и не было никакого шанса успеть на него. Следующий прямой рейс был в среду. Других авиакомпаний, летающих Рим - Марсель, нет, сказали ему. А если с пересадкой, синьор? Нет? Рейс в среду? Да, конечно, вылет в 11.15 утра с посадкой в Марсельском аэропорту Маринан сразу пополудни. Обратный рейс - на следующий день. Один билет? Туда и обратно? Да, конечно, ваше имя... Ковальский достал удостоверение личности. После отмены паспортов внутри стран Общего рынка этого было вполне достаточно.

Его попросили быть в аэропорту у стойки "Алиталии" за час до вылета самолета. Служащий повесил трубку, и Ковальский, забрав с почты корреспонденцию, отправился в отель.

* * *

На следующее утро Шакал в последний раз встретился с мсье Госсенсом. Он позвонил ему после завтрака, и Оружейник с удовольствием сообщил, что работа закончена. Сможет ли мсье Дагган зайти в 11, захватив все необходимое?

Англичанин приехал, имея в запасе полчаса. Небольшой атташе-кейс лежал внутри пустого фибрового чемодана, который он купил этим утром. Перед тем, как постучаться в дверь, тридцать минут Шакал наблюдал за улицей. Когда мсье Госсенс впустил его, англичанин сразу же уверенно направился в кабинет. Хозяин проследовал за гостем.

- Ну, что? - спросил англичанин.

- Думаю, в этот раз мы получили то, что хотели.

Из-за рабочего стола бельгиец извлек несколько рулонов гессенской мешковины. Развернув их, он выложил рядом одну за другой несколько прекрасно отполированных трубок. Мсье Госсенс взял протянутый Шакалом чемоданчик, достал части винтовки и стал вкладывать их в трубки. Каждая из них идеально подходила к соответствующей ей части винтовки.

- Как постреляли? - спросил бельгиец, не отрываясь от своего занятия..

- Довольно неплохо.

Взяв оптический прицел, Госсенс заметил, что регулировочные винты зафиксированы бальзо-цементом.

- Извините, что пришлось сделать эти штуки такими маленькими, - сказал он, - но прежние были слишком велики, поэтому их пришлось заменить.

Когда последние пять компонентов винтовки скрылись в трубках, он поднял маленький стальной курок и пять разрывных патронов.

- Это нужно было куда-нибудь пристроить, - объяснил Госсенс. Он взял приклад винтовки, обитый с торца кожей. В этом месте был сделан аккуратный разрез. Оружейник втиснул курок и заклеил разрез куском изоляционной ленты. Выглядело вполне натурально. Из ящика стола бельгиец вытащил продолговатый кусок черной резины диаметром полтора и длиной два дюйма, из которого торчал стальной штырь с нарезкой.

- Вот это прикручивается снизу к последней трубке, - показал он.

В штыре было просверлено пять дырок. В каждую из них Госсенс вставил по патрону, остались видны только медные шляпки капсюлей.

- Когда резинка встанет на место, пуль не будет видно, а вся конструкция будет выглядеть вполне естественно, - продолжал объяснять он. Англичанин молчал.

- Ну, что вы об этом думаете? - спросил бельгиец с оттенком озабоченности в голосе.

Не говоря ни слова, англичанин взял трубки, встряхнул их, но ничего не услышал, поскольку внутри они были облицованы двумя слоями сукна, поглощавшего звуки. Самая длинная из трубок была 50 см и в нее входили ствол и затворная камера. Другие же были длиной около 30 см, и в них помещались нижняя и верхняя стойки приклада, глушитель и оптический прицел. Задняя часть приклада с находившимся в нем курком, а также резиновым наконечником с пулями лежали отдельно. Во всем этом уже невозможно было различить грозное орудие убийства.

- Отлично, - сказал Шакал, кивнув, - это именно то, что я хотел.

Бельгиец был доволен. Ему, как и любому другому крупному специалисту в своей области, нравилось получать похвалы за свой труд. К тому же, он прекрасно понимал, что заказчик, находившийся сейчас перед ним, был докой в этих делах.

Шакал взял стальные трубки с лежащими в них частями винтовки и обернул каждую куском мешковины, а затем положил их в свой фибровый чемодан. Когда все было упаковано, он закрыл чемодан и передал оружейнику кейс, служивший ему для переноски винтовки.

- Мне это уже не нужно. Ружье будет лежать в чемодане до тех пор, пока мне не представится случай им воспользоваться.

Он вытащил из кармана двести фунтов, остаток общей суммы, и положил их на стол:

- Полагаю, мы в расчете, мсье Госсенс.

Бельгиец сунул деньги в карман.

- Благодарю, мсье, я всегда к вашим услугам.

Англичанин помедлил.

- Я бы только осмелился вам еще раз напомнить мою маленькую проповедь о мудрости молчания, прочитанную две недели назад.

- Я не забыл ее мсье, - тихо ответил бельгиец.