День Суркова

Он потихоньку стал смывать с себя остатки масла. Как и положено, мыло ело ожоги, оставляя зуд.

— Не может быть, — пожаловался Сурков, — этого не может быть! Этого не может быть!!

Кран громко хрюкнул, плеснул на Суркова последнюю порцию воды и замолчал.

— Эй, новенький, — услышал Сурков. — Давай быстрей, сейчас воду отключат.

— Уже отключили, — тихо сообщил Сурков.

Возникший в проходе толстяк осмотрел покрытого мыльной пеной Суркова. Очевидно, это было жалкое зрелище, потому что он ухмыльнулся и, сплюнув на пол, сказал:

— Вот что, новенький, ты здесь надолго, так что послушай моего совета: не будь чмом.

— Как это?

— Так. Сопли не распускай, не ори, когда тебя жарят, не стой «раком» в раздевалке. Поджарился, масло смыл — и на нары. А если ты вздумал свои игры играть, знай, здесь таких не любят.

— Какие игры?

— Любые. Ручку Паркеру отдай и не думай, что он о ней не знает.

— Как он узнал?

— А ты как думаешь? Мысли прочёл, придурок. Неужели непонятно?

— Они умеют читать мысли?

— Все читают мысли, в том числе и ты. Или думаешь, здесь все русский изучали? Все на мыслях. Говорить — воздух трясти, да и воздуха здесь почти нет, — толстяк помахал короткими руками вокруг себя.

— Чем же мы дышим?

— Узнаешь, — пообещал толстяк, — когда в котёл попадёшь.

Сурков закрыл глаза и опустил голову.

— Не ной, баба, — фыркнул грешник презрительно. — Пообгоришь, привыкнешь, лет через триста могут на верхние уровни перевести, там полегче да почище, а если с головой — можешь и до черта дослужиться. Но до черта — это надо лет семьсот обгорать, чтоб до черноты.

— А в Рай кого-нибудь переводили?

— В Рай? — толстяк схватился за бока, — Ха, ха, ха. Новенький в Рай захотел, вот умора.

Сурков отряхнулся как собака, и, обойдя покатывающегося толстяка, прошёл к тринадцатому шкафчику. Стараясь не потревожить ожоги, он накинул спецовку и аккуратно застегнул пуговицы. Обуваться было особенно больно, немного поколебавшись, Сурков засунул руку в ботинок и извлёк злополучную авторучку. Блеснувшее в полумраке золотое перо показалось нереальным.

— Интересно, — сказал Сурков. — А почему её никто не отнимет силой?

Суркова поразило, что такой простой вопрос не возник раньше, ведь если черти обладали реальной властью, могли читать мысли, чинили беспредел и кого-то опекали, то логично было предположить, что они и распоряжались имуществом грешников.

— Эй, дневальный, — позвал Сурков, — как вас там?

— Ты меня задерживаешь, — напомнил толстяк.

— Ещё минуту, — и, не дождавшись ответа, спросил: «А почему черти не применяют силу»?

— Не все так просто, — глубокомысленно вывел толстый.

— Может, объясните?

— Нет, — отрезал толстяк, — сам догадайся.

Суркову ничего не оставалось, как нести свои ботинки по полутёмным коридорам туда, где его мучения начались. Дорогой он думал об авторучке, о наказании и о чертях, но не смытая стекловата так зудела за шиворотом, что мысли Суркова путались.

— Долго ходите, грешник Сурков, — вместо приветствия сказал черт Вялый. — А я вас поджидаю.

— Зачем? — спросил Сурков безрадостно.

— А вы не догадались?

— Скажите, Вялый, — не выдержал Сурков, — почему вы мне выкаете?

— А что вас смущает?

— Меня просто бесит ваше вежливое отношение.

— Это моя работа.

— Вы хотите сказать, что издеваетесь надо мной?

— Сурков, здесь Ад, и церемониться с вами никто не обещал.

— А если я вам съезжу по физиономии?

— Да будет вам известно, что у черта нет физиономии, а вышеобозначенная часть тела называется мордой.

— Вышеобозначенная часть тела, по моим представлениям, должна иметь рога.

— Это уже мифология, — махнул рукой Вялый. — Бабушкины сказки. Но вы мне, Сурков, зубы не заговаривайте.

— Вы тоже хотите получить «Паркер»?

— Хочу, — ответил Вялый после продолжительного раздумья.

— Зачем? — спросил Сурков.

— Идёмте, — Вялый направился по проходу, миновал несколько галерей и остановился возле узкого входа в пещеру. — Будете расширять вход, — пояснил он.

— Чем? — спросил Сурков, — пытаясь себе представить, каким образом можно выполнить эту работу.

— Чем угодно. Будете работать здесь вместо отдыха до тех пор, пока размер пещеры не превысит размер грота. Затем получите право на восьмичасовой отдых.

— Это распоряжение Паркера?

— Паркера, — согласился Вялый. — Но я мог бы его ослушаться и заставлять вас работать меньше или перевести в другое место, если, предположим, получил бы от вас кое-что.

— Прощайте, Вялый, — уверенно сказал Сурков. — Идите, отдыхайте, у меня много работы.

Сурков двинулся к входу, пробуя руками куски горной породы. Он твёрдо решил, что ручка останется у него, не столько в силу природного упрямства, сколько из-за очевидных рассуждений. Раз вещь кому-то очень нужна, значит она представляет собой определённую ценность.

* * *