День свершений.

Через минуту оба выпрямились, Бруно хмуро покачал головой, сунул в рот трубку.

— Да, поздно...— мертвым голосом произнесла Лота, глядя в землю.— На полчаса бы раньше!..

Какое там полчаса, хотел вскрикнуть Стэн, но промолчал. Понял: не в себе она. Ян, да еще Раден — небось, к смертям-то не привыкла!

— А ведь я могла спасти его,— вдруг сказала отчетливо. Подняла глаза.— Надо было только увидеть!.. Никогда себе не прощу!

Что-то такое у нее в голосе было, что Стэн сразу поверил: да, могла! И не простит, конечно... Белые неподвижные глаза Лоты теперь смотрели на него. Стэн невольно поежился: странный взгляд, непонятный. Вроде добрый и в то же время — гневные искорки в глубине.

— Я понимаю — ты хотел как лучше,— сказала негромко.— Только... только зря ты его увел!..

Стэн потряс головой — почему зря?! Ведь кругачи же! Не до старика им было — слава богам, сами живы! Да еще нога...

— Ладно! — подал голос Бруно.— Чего уж там...— Он подхватил Лоту за талию, усадил на поваленный ствол. Присел рядом.— Передохнем малость...

Вообще-то, конечно, зря, мысленно согласился Стэн. Останься он, может, и нога у Лоты была бы цела.

Лота сидела сгорбившись, спрятав лицо в ладони, чуть качала туловищем — взад-вперед. «Плачет!» — понял Стэн. Что ж, пусть выплачется, авось полегчает. Может, Ян для нее самым родным человеком был, может — любила его. Что он о них знает?! По сути — ничего, ведь до сих пор темнят, скрывают, хотя чего уж теперь-то скрывать, все равно не выгорело у них: Яна потеряли, да еще Лота...

— Стэн,— вдруг негромко позвал Бруно.— Давай-ка сюда!

Стэн подошел ближе, присел на корточки перед ними. Лота отняла ладони — громадные глаза были сухи. Отвердевшее осунувшееся лицо будто враз постарело. Хмурый лоб прорезала решительная складка. Стэн невольно поджался — такой он ее еще не видел. Перед ним сидела не потерявшая голову от горя девица, а собранный, готовый на все человек, который твердо знает, что и как...

— Вот что, парень,— сказал Бруно, выковыривая прутиком пепел из трубки,— давай начистоту!..— Он покосился на Стэна, продул мундштук.— Положение тебе известно... Яна больше нет, у Лоты — нога... В общем — хреновое положение. А дело делать надо! Соображаешь?

Стэн облизнул пересохшие губы: неужто в столицу пойдут?! С этих одержимых все станется!..

А Бруно неторопливо раскурил трубку и негромко, будто для себя, заговорил о том, что есть на свете дела, которые хоть умри — а сделай, и вот у них как раз такое дело, к тому же не все так безнадежно, как он, Стэн, наверное, себе представляет, умелого человека никакие стены не остановят — если с умом, конечно... Короче, есть тут у них одна мыслишка — на крайний случай приберегали! — в два счета можно в столице оказаться, доставят, как говорится, с музыкой, вопрос только в том, что с ним, Стэном, делать, ведь если честно — проводник им не больно-то нужен, просто жалко его стало — парнишка-то он неплохой, о засаде предупредил и вообще — вот и взяли с собой, чтоб не пропал, как те, на Станции, ведь сфероносцы уже давно за тройкой охотятся, все обложили... Ну а теперь, когда нет с ними Яна и Лота покалечилась, он, Стэн, очень даже может пригодиться, так что пусть сам и решает: или дальше с ними, или — вольному воля, удерживать его они не станут, опасное дело затеяли... Правда, и здесь скоро жарко станет: кругачи весь лес обложили, не прорваться одному, они сами-то еле-еле вырвались, вон Лота чуть ногу не угробила, черт знает сколько времени потеряли, пока по лесу петляли, чтоб не навести солдат на их с Раденом след, а он, бедолага, и помер, и теперь уж, как говорится, даже боги бессильны... Вот Лота и убивается, клянет себя, потому что всего-то и делов было — сунуть Радену пилюльку от сердца, и был бы он сейчас жив-здоров, а вот не успели, прошляпили: сначала надеялись Яна вытянуть, потом надо было еще кое-что сделать, очень даже срочное, да тут еще он, Стэн, под ногами крутился, лез со своими похоронами, мешал. Одним словом, пока то да се, Стэн с Раденом и смылся, а потом — кругачи, ну и понеслось...

Бруно еще что-то говорил, но Стэн уже не слушал. Так вот в чем дело, вот почему Лота на него так смотрела! Выходит, он сам, на собственном горбу, Радена на смерть уволок!

Стиснув зубы, Стэн затряс головой: тупица, болван, пень безмозглый — сунулся, просили его! Ведь угробил старика, как есть — угробил!

— Кончай башкой трясти! — бросил Бруно.— Сейчас не до переживаний!.. Решать надо, парень: с нами или как?..

Стэн вскочил на ноги, закусил губу. А его, значит, пожалели, прихватили с собой, как приблудную собачонку. Он-то, придурок, черт-те что вообразил, а они — из жалости!.. Как же теперь?! Неужто после этого — с ними?..

Он поднял голову, сразу наткнулся на взгляд Лоты: строгий, будто оценивающий. Что-то еще там было — такое, отчего у Стэна бешено стукнуло в груди, перехватило дыхание.

— Да! — почти выкрикнул он.— С вами!..

Заметил, как сразу потеплели глаза Лоты, смягчились черты лица. Почувствовал восторженный холодок: вместе!.. Что бы ни случилось— вместе! Он нужен ей...