День Святого Соловья

Через несколько минут они уже сидели за столом в хате Соловья и наперебой рассказывали о том, что возле дома старого Кукуйко проводится особая операция. Услышав такое, Лука, набросил на плечи тулуп и юркнул за порог. За ним побежали Соловей, Тонька Бездольная, Валька Замумурка, Степка и Пал Саныч Байстрюковский.

У дома Кукуйко их встретил матерными словами Наливайко и отогнал подальше. Войти в хату после долгих пререканий разрешили только Луке, посоветовав быть предельно осторожным.

Когда Кукуйко отворил калитку и зашел во двор, Микола не выдержал, закричал во все горло:

— Солдат, слышишь? Хозяин хаты, дядя Лука, пошел домой. Не вздумай стрелять!

— Да вижу! — отозвался дембель осипшим от холода и страха голосом. — Пусть идет.

Старик сначала пошлепал к окну, легонько постучал, затем уже подошел к порогу. Лизавета открыла. Нырнув в сенцы, Кукуйко неспеша закрыл за собой дверь.

То начальник райотдела, то Гнедой, то Наливайко еще не раз пытались уговорить дезертира сдаться. Только эти попытки не увенчались успехом — дембель или посылал их подальше, или отмалчивался, грозно лязгая затвором автомата. Опера, перешептываясь между собой, по очереди хлебали из горла самогон и не знали, что предпринять.

В два часа ночи с жутким ревом в Кулички ворвались два бронетранспортера.

Глава 14

Вскоре Федоренко уже обрисовывал ситуацию приземистому, коренастому, чем-то похожему на речного рака, подполковнику Бабодаву, которому командование поручило возглавить операцию по задержанию вооруженного дезертира. Подполковник стоял, расслаблено упершись спиной о бок транспортера, свысока поглядывал на начальника райотдела и все сплевывал тому под ноги.

— Возле перевернувшегося виновоза прошлой ночью кто-то разрыл снег, — продолжал доклад слегка смущенный Федоренко. — Рычагов, наверно, искал оружие, которое сразу после аварии забрать не смог, ввиду большого скопления народа. Поиск ничего не дал, автомата на месте не оказалось. Тогда дезертир отправился к Ефрему и Кузьме Цуцикам, почему-то решив, что оружие взяли именно они…

— Меня интересует, майор, пробовали ли вы вести переговоры с Рычаговым? — резко перебил Бабодав доклад начальника райотдела вопросом.

Тот кивнул и хотел продолжить изложение своей версии убийства отца и сына. Но подполковник отрывистым взмахом руки остановил его:

— Что тут натворил Рычагов, это выяснит военная прокуратура! Моя задача — задержать его. Или, если возникнет необходимость, обезвредить.

— Понятно, — сник Федоренко и с кислой физиономией отошел в сторону.

По распоряжению Бабодава оба транспортера были подогнаны вплотную ко двору. Белый свет фар осветил хлипкий шиферный навес сеновала и сам стожок. Солдаты, выполняя приказ, оцепили усадьбу и залегли в снегу.

Сыскарей во главе с Федоренко оттеснили подальше от подворья, и они стояли, обиженные и набычившиеся, метров за пятьдесят от хаты Луки, возле группы тихо галдящих селян.

— Рычагов! — заорал Бабодав из-за бронемашины. — У тебя минута на размышления. Выходи с поднятыми руками.

Солдат не отозвался.

— Рычагов! Минута на исходе! — крикнул опять подполковник.

Ответа не было.

Бабодав надрывался еще минут пятнадцать. Но безрезультатно — солдат молчал. Распалившись, подполковник изо всех сил рявкнул:

— Рычагов, я отдаю приказ на захват! Жизнь тебе не гарантирую!

Он едва успел договорить последнюю фразу, как со стожка ударила автоматная очередь. Несколько пуль, звякнув о броню транспортеров, срикошетили и просвистели над головой Бабодава.

— Капитан Малосольный! — сипло завопил он. — Очистить улицу от посторонних!

Щуплый военный, низко пригибаясь к земле, выскочил из-под прикрытия БТРа, и засеменил на кривых ножках к толпе куличковцев.

— Бегом отсюда! Уходите! Подальше! — по-бабьи завизжал он, затем, круто развернувшись, бросился снова под прикрытие брони.

Жители села и оперативники нехотя отошли на десяток шагов от опасного подворья и притаились у полуразобранного здания бывшего клуба. Вскоре они опять загалдели, наперебой обсуждая действия военных.

Тонька Бездольная носилась между собравшимися и с тревогой вопрошала то у одного, то у другого:

— Они могут убить солдатика? Могут?

Девахе не отвечали, предпочитая отойти или отвернуться. Лишь Пал Саныч Байстрюковский со знанием дела произнес:

— Если бы он сейчас сдался, то выжил бы. А так — застрелят!

Услышав эти слова, Тонька стала побиваться пуще прежнего. Тогда Пал Саныч, видимо, чтобы приободрить ее, выразил другую мысль:

— Но вполне возможно, что и не застрелят… Им проще гранатой…

— О Боже! О Господи! — охая и причитая, Бездольная вдруг бросилась к бронемашинам. Но на полпути ее перехватил один из военных и, не обращая внимания на мольбы и просьбы, силой препроводил к остальным куличковцам.

— Не отпускайте от себя эту придурошную! — недовольно пробасил он. — Под пули же может попасть.

Соловей крепко взял Тоньку за плечо и отвел в сторону.

— Стой возле меня и никуда не ходи! — приказным тоном молвил он. — Ясно?

Бездольная утвердительно покачала головой, вытирая мокрые глаза и хлюпая носом.