День цезарей

Приостановившись на безопасном расстоянии от арьергарда, Катон хриплым криком скомандовал остальным турмам сомкнуться. Всадники послушно перестроились. В это время над холмами медным просверком блеснуло солнце, отбрасывая на Остию красноватые, похожие на копья лучи. Затушеванные еще секунду назад цвета и краски сделались огненными; длинно вытянулись тени выстроенных рядами всадников, разгоряченные кони под которыми кидали ноздрями снопы пара. Увы, число конных едва дотягивало до сотни; такой малостью опасно даже атаковать, не то что прорываться в порт. Остается хотя бы держать колонну под наблюдением, пока не подойдет с пехотой Макрон. Катон скомандовал наступать строем, и турмы вытянулись в единый хвост, стригущий вдоль дороги к воротам Остии. Ищущий взгляд скользил по рядам врага, но не ухватывал среди них ни повозки, ни кого-либо из гражданских, среди которых мог находиться Луций. Скорее всего кортеж Нарцисса двигался в передней части колонны и перед рассветом уже успел войти в порт.

На приближении к городу стали видны разбросанные у обочины трупы – видно, авангард колонны при входе наспех перебил ночную стражу. По приказу старшего центуриона арьергард остановился и сомкнул ряды, выставив сплошной прямоугольник щитов. Снова командный возглас – и прямоугольник пришел в движение, прикрывая собой колонну, которая уже втягивалась в ворота и исчезала из виду. Вскоре тяжелые створки сомкнулись перед лицами преследователей, а сверху на воротной башне заблестели легионерские шлемы.

Катон остановил строй и, опершись о луку седла, стал оглядывать портовые укрепления. Справа нес свои воды Тибр; городская стена спускалась к его берегу и заканчивалась крепостной башней. По другую сторону стена на добрую милю оторачивала порт и заканчивалась у устья реки еще одной башней. От строений, разбросанных возле других сходящихся к Остии дорог, стена отделялась рвом. Если по приказу Нарцисса взяты под охрану все остальные ворота, то в Остию сейчас не попасть. Во всяком случае, с суши.

Катон повернулся к реке. Там вдали виднелось несколько разномастных суденышек. Вверх по течению запряженные быки тянули две крупные баржи. Со стороны Рима следовала порожняя барка, медленно скрывшаяся за полосой прибрежного леска. Группе людей на такой посудине не укрыться: с береговых башен всё просматривается как на ладони. А вот один человек, может, и проскользнет…

Развернув поводьями коня, Катон обратился к старшему декуриону:

– Выведи вперед все четыре турмы. Мечитесь туда-сюда перед главными воротами, шумите, поднимайте пыль столбом. Задирайте часовых, приковывайте к себе их внимание, пока не подойдет Макрон. А ему передай, что я ушел вперед и буду дожидаться его в Остии.

– То есть?

– Просто скажи, что место встречи на пристани.

С этими словами Катон повел коня в тыл и там ждал, когда декурион даст турмам приказ о приближении к воротам. Спустя минуту послышалась команда трубачам, и тишину вспорол хриплый рев буцин. «Неплохой маневр», – мысленно одобрил Катон, галопом правя коня к леску на прибрежной полосе. Под сенью деревьев он спешился, привязал коня и побежал в тени леса, откуда выскочил к воде.

От успевшей отдалиться барки его сейчас отделяло полсотни шагов, и префект побежал вдогонку, криком привлекая внимание барочника на корме, который сейчас шестом промерял дно, чтобы судно шло ровно. От своего занятия он отвлекся лишь тогда, когда Катон на берегу поравнялся с баркой. Вид насквозь пропыленного, окровавленного солдата явно всполошил его – реакция, вполне ожидаемая после вчерашних событий в Риме.

– Чего тебе? – крикнул он.

– Подходи к берегу, – замедлив бег, одышливо велел Катон, – быстро!

– Ты кто?

– Именем и волей императора… Возьми меня на борт.

– От Нерона, что ли? Паулин! – окликнул барочник своего напарника на носу. – Бери к берегу.

Его напарник обернулся через плечо, при виде Катона озадаченно помедлил, а затем пожал плечами и налег на свой шест, грузным движением поворачивая нос суденышка к прибрежным камышам. Сигать с берега в полной экипировке было рискованно, да и усталость брала свое, поэтому Катон забрел на илистую отмель и подковылял к середине барки, где высота борта пониже. Кое-как перебросив одну ногу через борт, он толкнулся и перекатился на дощатое дно. Здесь истомленно растянулся, хватая ртом воздух. Человек на носу заработал шестом и постепенно вновь вывел барку на течение. Тем временем барочник подошел и хозяйски присел рядом с новоявленным пассажиром.

– Так в чем дело-то?

Со стоном сев, Катон отстегнул ремни нагрудника и облегченно скинул его.

– Мне надо в Остию. Ты, наверное, слышал о заговоре против императора?

Барочник кивнул.

– Своей шкурой его ощутил. Как только начал свирепеть пожар, я сразу на эту свою посудину и быстрее вниз по Тибру. Будем с Паулином пережидать в Остии, пока там все уляжется. Так, во всяком случае, мы изначально думали… – Он поскреб себе шею. – А теперь вот вижу, сколько вокруг ратных людей, и уверенности во мне все меньше. Тебя-то чего понесло в Остию, друг?