День цезарей

Перед балконом в трескучем снопе искр взвился пронзительно-желтый язык пламени, заставив Катона отшатнуться обратно в комнату. Оставалось одно: прорваться сквозь огонь и выскочить из здания, или, во всяком случае, спуститься настолько, чтобы найти окно, через которое можно будет выпрыгнуть на улицу с минимальным для себя ущербом.

Префект плотнее завернулся в плащ и, схватив ведро воды, окатил себя с головы до ног – как оказалось, недостаточно, чтобы ткань намокла как следует. Катон огляделся и увидел, что по углам комнаты стоят еще два ведра. В одном тоже была вода, и он вылил ее на себя. А вот другое было до краев заполнено мочой; видимо, ее за плату готовились сдать сукновалу. Брезгливо морщась, Катон выпростал на себя и его. В ноздри ударил едкий запах. Откинув ведро, префект решительно вышел на площадку. Она уже дышала гибельным зноем, и он плотней надвинул на голову капюшон.

В эту секунду откуда-то сверху донесся крик о помощи – высокий, по-детски беспомощный. Ребенок. Катон тихо ругнулся. Однако дальнейшие действия выбирать не приходилось; повернувшись на каблуках, он через две ступеньки взбежал на верхний этаж, на плач. Здесь на пороге одной из квартир увидел худенького несмышленыша лет четырех-пяти. Ребенок был бос, в дырявой тунике, обеими ручонками зажимал себе рот, щурясь от сбегающих по чумазым щекам ручейков слез.

– Ты что тут делаешь? – спросил Катон строго, в душе ярясь на взрослых, что бросили ребенка на произвол судьбы. Подбежав, он подхватил мальчонку на сгиб локтя, после чего устремился обратно к лестнице. Но малыш с неожиданной силой забрыкался, указывая ручонкой на проем комнаты.

– Мама, мама! – заверещал он.

Катон приостановился, затем повернул назад. Час от часу не легче…

Как и у него, эта квартира состояла из двух комнат, но в первой комнате он никого не заприметил. Кучки разбросанного по полу тряпья, на столе деревянные тарелки с остатками ужина, корзина с дешевыми побрякушками. Лишь зайдя во вторую комнату, Катон увидел, что там, лежа на боку, похрапывает женщина, а рядом с ней на засаленном одеяле развалился мужчина. Здесь воздух еще не заволокло дымом, а потому была возможность дышать. Катон поставил мальчика на пол и, пнув лежащий на боку пустой кувшин, встряхнул женщину:

– Эй! Проснись, глупая! Пожар!

Та пошевелилась не открывая глаз, кашлянула и отвернулась. Мужчина валялся ничком, с отвисшей челюстью, и беспробудно дрых. Катон снова затормошил женщину, теперь уже сильнее:

– Просыпайся, чтоб тебя!

Та, мотая головой, нахмурилась и сонно выругалась. Катон дал ей пощечину. Женщина распахнула глаза и съежилась, испуганно прикрывая голову руками

– Что? Ты что делаешь? Не бей меня! Умоляю!

В ее глазах стоял ужас; оставалось лишь догадываться, какие унижения ей приходится претерпевать по жизни. Он взял ее за руки и настойчиво заговорил:

– Нужно идти. Сейчас же.

– Нет…

– Говорю тебе, сейчас же! Если жизнь дорога!

Она отшатнулась к стене и затормошила мужчину, но тот был пьян настолько, что лишь сонно мычал да чмокал губами. Катон, распрямившись, в отчаянной попытке привести в чувство пнул его по бедру; безрезультатно. Спасти получалось лишь женщину и мальчика. Схватив за руку, он потянул ее к себе, но та уперлась, а мальчонка прыгнул к ней и с пронзительным воем обвил за шею.

Растерянно отступив в сторону, на лестнице Катон расслышал торопливый стук шагов. Спустя секунду в комнату стремглав влетел какой-то незнакомец. В алых отблесках зарева различалось, что плащ на нем местами тлеет, а лицо измазано копотью. Щеки с морщинами, аккуратная бородка с проседью – видно, что по возрасту на десяток лет старше.

– Катон, нам нужно уходить отсюда! Поспешим!

– Ты кто? Откуда меня знаешь?

– Для объяснений нет времени. – Он резким жестом указал на площадку. – Мешкать нельзя. Идем скорее.

Катон тряхнул головой.

– Надо вывести с собой этих людей.

Незнакомец вполглаза поглядел на жильцов.

– Этим уже не помочь. А если попытаемся, то сами погибнем. Прошу тебя. Уходим, пока есть возможность.

В этом человеке чувствовалась военная выправка. Вместе с тем Катон твердо вынес решение:

– Если уходим, то вместе с этой женщиной и ребенком.

Склонившись, он вынул мальчика из рук женщины, и тот тут же испуганно заверещал.

– Тихо, пострел! Мы берем ее с собой.

Раздосадованно цыкнув, незнакомец взнуздал женщину на ноги и обернул одеялом. Было слышно, как снаружи обвалился еще один кусок кладки, и сверху посеялись куски от обгорелых половиц верхнего этажа.

– Идем!

Катон первым двинулся к площадке, сунув мальчонку себе под плащ, в то время как его новоявленный товарищ взвалил женщину себе на плечо, где та вяло завозилась в попытке высвободиться.

– Пусти меня, ублюдок!

– Рот закрой. А то дымом поперхнешься.