День цезарей

С лестницы в лицо, как из горнила, пыхнуло палящим жаром, защипавшим кожу. После секундного замешательства Катон ринулся вниз, в сизое взвихрение дыма. Дышать он пытался носом, но раскаленный едкий воздух жег горло, и грудь распирало кашлем. Тем не менее префект несся вперед. Им удалось одолеть два этажа, но ниже уже полыхал огонь, а от дверных косяков и половиц сыпались искры. Яростно трещало горящее дерево, и пламя хлопотливо снедало нижние этажи. Идти дальше было гибельно; пришлось отступить.

– Всё, дальше нельзя. Назад!

Катон пинком распахнул какую-то дверь и сквозь завесу дыма шагнул вперед. Щели в половицах уже отсвечивали огнем изнутри; еще немного, и они разломятся под ногами. Ставни выходящего на площадь окна были открыты, и Катон высунулся наружу, туда, где волновалась толпа.

– Люди, несите одеяло! Что-нибудь, чтобы поймать нас!

После короткой паузы кто-то из зевак понесся к угловой гостинице и стал сдирать там над входом холщовый навес. Ему на помощь пришли остальные и подтащили к пылающей инсуле холстину, растянув ее между собой.

Катон отодвинулся от окна и выпутал из складок плаща притихшего мальца. Тот, почувствовав неладное, тут же раскрыл рот для вопля.

– А ну тихо! – рявкнул на него Катон. – Молчи! – Поглядел сверху на тревожно запрокинутые лица. – Готовы? Считаю! Раз! Два! Три!!

Он запустил мальца из окна; тот, барахтаясь, полетел спиной вниз и через пару секунд упал на холстину, пошедшую при ударе мелкой тугой рябью. Потрясение и удар вышибли из несмышленыша остаток воздуха, и у Катона мелькнула тревожная мысль, что тот убился. Но вот снизу донесся знакомый вой, и Катон облегченно отвернулся от окна.

– Теперь женщина.

Его загадочный компаньон кивнул и, сняв ее с плеча, поставил на ноги. Глаза женщины слезились от дыма; захлебываясь дыханием, она судорожно кашляла. Катон подтолкнул ее к окну.

– Придется прыгнуть. Другого пути отсюда нет.

Та глянула вниз и в страхе отпрянула.

– Не могу!

– Надо, – настойчиво сказал ей префект. – Твой сын уже там.

– Высоко слишком… Убьюсь…

– Не убьешься. А вот огонь тебя точно прикончит.

Словно в подтверждение его слов, внезапно лопнула половица возле двери, и порог комнаты хищно лизнул огненный язык.

– Я не могу! – Женщина отступила в глубь комнаты и прижалась к стене.

– Ну, хватит, – сказал незнакомец. – Оставь ее, или мы тут все погибнем.

Катон ощутил внезапный прилив гнева.

– Я думал, ты здесь для того, чтобы спасать людские жизни?

– Мне было велено спасти твою.

– Велено? Кто ты? И кто тебя сюда послал?

Не успел незнакомец ответить, как обвалился еще один кусок пола, и в комнату уже вольно ворвались огонь и дым. Женщина взвизгнула, и Катон тотчас обернулся к ней.

– Ты должна прыгнуть. Тебя ждет твой сын. Ты же не хочешь сделать его сиротой? – Он твердо взял ее за руки. – Ну, дай я тебе помогу…

В тот момент, как он пытался отвести ее от стены, ее глаза мелькнули на окно и обратно, после чего она неистово задергалась.

– Пусти меня! Пусти!

Одну руку ей удалось высвободить, и она тут же влепила ею Катону оплеуху; в ухе так и зазвенело.

– Оставь ее! – гневно крикнул незнакомец.

– Ты иди первый. Я управлюсь с ней и прыгну следом.

– Я сказал, оставь ее. Больше предупреждать не буду.

– Да пошел ты, – бросил, не оборачиваясь, Катон.

От удара по затылку он грузно покачнулся. В глазах полыхнул белый сполох, и мир вокруг него погас.

Глава 23

Вначале была пустота. Затем вроде как забрезжил свет, а с ним прорезались мысль и сознание. Мучительная жарища, его при этом куда-то волокли, затем приподнимали… Обстановку Катон, в принципе, ощущал, но не осмысливал. Он словно бултыхался в лохани мутных и обрывочных, вразнобой стыкующихся меж собою ощущений.

– Ближе! – вопил поблизости чей-то голос. – Я сказал, еще ближе!

Вот Катона подняли, и пространство ожило вспышками света, а он закашлялся и заблевал. Резкий толчок, и он невесомо поплыл, но очень скоро ткнулся во что-то податливо-твердое, отчего ему отшибло дух. И снова настала темнота.

* * *