День цветения

— Объясни мне, дураку такому.

— Зачем? Что произошло, то произошло. Этого довольно.

Ага, значит вовсе не Ульганар такой гениальный. Просто убийца практически сам сдался.

— Ты не доделал дело… да? — в голосе надежда, опаска. Словно ответ имеет какое-то значение.

— Не знаю.

— Эрвел, Рейгред, Альсарена… ты не тронешь их? Ты оставишь им жизнь? Я хотел сказать… ты позволил арестовать себя, когда они…

— Отдохни.

— Не понял?

Еще одна пауза.

— Со мной — все, — брезгливо объявил распятый, — Тебе эта правда нужна?

— Как "все"? — не оступал Ульганар, — То есть, конечно, все… но почему?

— Они мне не отвечают.

— Кто? Неуспокоенные?

Очередная пауза.

— Не принимают жертв? — продолжал допытываться Герен, — "Все впустую"… О-о! Ты ошибся? Это были не Треверры?

Раскатал губу, капитан. Мельхиорова рука, издалека видно.

— Треверры. И сперва все шло как следует. А потом… потом я перестал их видеть. Они не пришли. Конец.

Очередное долгое многозначительное молчание.

— Действительно, не понимаю, — пробормотал озадаченно Герен, — Извини…

— Паучонок прав. Нет лица.

Паучонок? Это, вероятно, я. Лестно, братцы. Хоть он меня и просчитал. Тогда кто же паук? Аманден? А Мельхиор? Паучище?

— Ты работал один?

— Право было моим. Больше никого не осталось.

Значит всю работу он провернул без чьей-либо помощи. И Имори ошибся — старый и молодой убийцы слились в одного человека. Подобного качества маски я не только никогда не видел, я о таком не слышал. Может, все-таки подвох? Игра? Но зачем? Мотылька бы сюда, он бы проверил. Впрочем этот странный человек умудрялся обманывать даже эмпата.

— Последний вопрос, — Геренов голос возле самой двери. — Почему ты ждал четверть века?

Почему, действительно?

— Готовился. Зря. Я бы сделал это и пятнадцать лет назад.

Переоценил, выходит, возможности Треверров. Хм, хоть четверть века о нас думали, как о всесильных. И на том спасибо.

— Все? Иди отсюда, Ульганар.

Я отскочил, и дверь отворилась. Герен рассеянно кивнул сторожам и двинул по коридору в сторону лестницы. Обо мне он забыл.

Отец Арамел

— Позови свою госпожу, мальчик. Скажи, что я жду ее в Ладараве, в ее комнате.

— Сейчас, святой отец, — он сорвался с места и помчался по коридору.

Я вернулся в наш импровизированный "штаб". Ох уж мне эта госпожа! Да одной трети того, что я нашел в твоей комнате, маленькая ведьма, достаточно для приговора. Неужели выученница господина королевского советника способна быть настолько беспечной?

Не верю. Скорее, на самом деле улик было гораздо больше, а это — то, что осталось. То, что ты не успела спрятать. Ахтора, ишь. Писательница. Интересно, кстати, чьи это пометки в твоей книжке? Не настоятельницы ли Бессмарага? Впрочем, неважно. Поудобнее устроился на табурете.

Она вошла и остановилась в дверях. Взгляд рыскал от книги в моих руках к пачке рисунков на углу стола и — по комнате. Во взгляде читалось — о Господи, что он еще нашел?!.

Достаточно, чтобы отправить тебя на костер, маленькая ведьма. Более, чем достаточно, сожительница крылатой твари. Более, чем достаточно.

Я пролистнул несколько страниц, потом сказал:

— Хорошие иллюстрации, дочь моя. Ваши?

— Д-да… — пролепетала она после паузы.

— Очень неплохо. А это чьи рисунки? — взял один из пачки.

— А… тоже мои, — фальшиво улыбнулась, — Вам нравится?

Мы изображаем маленькую глупую девочку. Очень маленькую и очень глупую. Пережимаешь, детка.

— Грешно говорить неправду, дочь моя, — вздохнув, мягко пожурил я, — Вы что же, думаете, я не способен отличить одну манеру от другой?

Она опустила глаза. Совершенно не умеешь врать, детка. Серьезное упущение со стороны твоего отца, упокой Господи его душу. Молчим. Сопим. Сразу всего не берем.

Ладно. Ты что, Арамел, действительно рассчитывал, что она так легко сдастся? Что сразу спросит — что мне делать, отец Арамел?

— У меня к вам серьезный разговор, дочь моя, — я поднялся, обошел стол, взял ее под руку и вывел на лестницу.

И повел вниз.

Наша юная марантина начала дрожать. Дрожала она вся, да так, что принялась спотыкаться на ступеньках и чуть не оторвала мне руку. Проскулила жалобно:

— Куда вы меня ведете?

Если ты думаешь, что старого Арамела можно взять на жалость, ты ошибаешься, моя маленькая ведьма. Старый Арамел провел не одного подопечного за свою жизнь, и женщины среди них тоже попадались, и даже молоденькие.

— Нам необходимо обсудить ряд очень важных вопросов. Как вы понимаете, дочь моя, я все знаю. Поэтому давайте сразу договоримся — мы оба не будем лгать. Ложь гневит Господа, дочь моя.

Мы подошли к "кабинету" моего "гостя".

Четверо мальчиков — ладные, собранные, в красивой, правильной стойке. Правая ладонь на шарике балансира, левая — на крестовине. Молодцы.

Альсарена Треверра обвела их умоляющим взором. Мальчики изобразили мраморные статуи. Только Варсел нахмурился и закусил губу. Плохо, сын мой. Сдержанность, сдержанность, и еще раз — сдержанность.

Я отодвинул засов, пропустил вперед даму (пришлось легонько подтолкнуть). Закрыл дверь поплотнее.