День цветения

Механизм отработан, Аманден. Не в первый уже раз происходит подобное. Ты прости, но по-прежнему у меня с твоим сыном быть не может. Ты ведь знаешь, я не смогу забыть того, что он сказал. Это ведь — неправда, Аманден, я арестовал Адвана потому, что он — убийца, он убил и Невела, и Ладалена, и Майберта, и тебя убил, и Улендира, и Рейгреда он хотел убить, случай спас… И даже, если он мстит за каких-то там своих близких, убитых много лет назад, в конце концов, я не знал этих людей, а ты, Аманден, ты был мне другом. И, пусть даже в Эрвеловых словах есть доля правды…

Погоди.

Погоди, Герен Ульганар.

Значит, доля правды все-таки — есть? Значит, главным для тебя было то, что Адван видел твой приступ? Что он обездвижил тебя, и ты ощутил полную беспомощность?.. Ты, привыкший всегда держать себя в руках, контролировать свое тело полностью…

Ты зациклился на этом обездвиживании, Герен Ульганар. И, увидев обездвиженных стражников, сразу подумал на Адвана.

Адван уходит, убийца приходит… Убийца исчезает, и появляется Адван… Значит, если Адвана и убийцу никто не видел рядом, Адван и есть убийца? Хорошенькое предположение.

Тебя, между прочим, тоже никто не видел рядом с убийцей. А убить Невела на охоте мог кто угодно, пока Адван отошел к загонщикам. В кусты отлучиться — много ли надо времени, чтобы вспороть человеку живот?.. Имори говорил о следах дракона… А ты спросил его, видел ли он человеческие следы? Ты сам сходил туда, посмотрел?!.

Амандена убили вне Треверргара. А разве одного Адвана не было в Треверргаре, когда убивали Амандена? Отца Арамела с шестерыми кальсаберитами вон тоже не было — что, значит, отец Арамел — убийца, да?

А как бы Адван успел задвинуть вьюшку в камине Улендира в ту ночь, когда привезли Амандена? Если бы он обгонял Имори и кальсаберитов, он бы загнал лошадь. А где бы он смог взять другую? В трактире? А как бы он успел добраться от трактира до Треверргара, если он приехал в полдень? Ведь Улендира смогли спасти, значит, вьюшку задвинули не больше, чем за полчетверти до того…

Аманден, Господи, если бы я мог поговорить с тобой! Я бы попросил совета. И ты помог бы мне, ты бы во всем разобрался, Аманден, я же не дознаватель, а дознаватель уехал, дознаватель велел мне следить за Адваном…

Не потому ли, что его, Адвана, собирались подставить? А дознаватель рассчитывал, что я сумею помочь…

Ну, я и помог. В меру сил и способностей.

Может, убийца нарочно обездвижил пост в развалинах, чтобы я заподозрил Адвана? Чтобы арестовал его, чтобы и отца Арамела заставил поверить, что убийца — Адван…

А убийца тем временем доберется до Эрвела с Альсареной и до Рейгреда, пока отец Арамел возится с Адваном, а я тут напиваюсь и жалуюсь Амандену…

Но — черная одежда, в которой он был? Лицо его? Эти странные слова, которые он сказал… Что значит "все впустую"? Что значит "они не отвечают"? Кто ему не отвечает? Что впустую?

Я должен с ним поговорить, Аманден. Обязательно должен. Я спрошу его: убийца — ты?

И пусть попробует мне не ответить!

Рейгред Треверр

Мрак за дверью. Душно-черный, клубящийся, плотный, как дым. От него отделяется пульсирующий сгусток, плывет в воздухе, вытягивается вертикально, обретает форму. Форму черного человека без лица. И черный человек без лица начинает медленный разворот, в завершении которого, я знаю, его безглазый взгляд подцепит меня, и повлечет к себе, как рыбку на крючке. Томительно-неспешно поворачивается гладкий нарост головы, я вижу складки тьмы, винтом закручивающиеся вокруг того, что заменяет убийце шею…

Горло саднило от напряжения. Крик, лишенный плоти звука, как неприкаянная душа метался от стены к стене. Я лежал и слушал безгласые отклики Треверргара, немое эхо, бестолково сотрясающее холодные трясины ночи.

Почему без лица? Я же знаю, это была обыкновенная маска. Просто тряпка на голову намотана. Что же меня так пугает? Обыкновенная маска, никакой мистики.

Арамел спит себе на соседней койке. Сопит в две дырочки. Посадил преступника в Ладараву, приставил сторожить парней и спит себе спокойно. Все в порядке, можно и отдохнуть.

Я знаю, что делать. Надо пойти и посмотреть на преступника. И убедиться, что у него обычное человечье лицо, а никакой не черный безглазый отросток. И не мучиться больше. Клин клином вышибают.

Я осторожно поднялся, натянул сапоги, накинул рясу и плащ и крадучись вышел за дверь. В коридоре добыл из кольца на стене факел. Потом подумал и вставил обратно. Посты сняты, но отсвечивать в коридорах в качестве мишени я поберегусь. Арамел сказал: убийца — Адван Каоренец. Черный убийца без лица — Адван Каоренец. Которого я хотел взять себе в помощники, а его не оказалось в комнате. Который двадцать четвертую четверти спустя вытащил с того света Гелиодора и самого Арамела.

Странно это. Очень странно. Но Арамел сказал — преступник признался. Опускаю то, что у Арамела признался бы любой. Арамел ведет себя так, будто убийца действительно пойман. Будь это иначе, я бы сейчас не бродил в одиночестве по стенам Треверргара.