День цветения

"Поразмышляй над этим". Я размышляю, дед. И знаешь, идея у меня уже возникла. Завтра тебе доложат результат. Развязываешь мне руки? Ты, лишенный эмоций… мне, дураку такому… не изжившему жалость к сестре… м-м? Я правильно тебя понял?

"Инг или кто-нибудь из слуг. Это несущественно". Конечно, Имори, дед. Он хоть знает, куда ехать. А тем, кого он подкупит на воротах — ух, намылим шеи! Ух, и намылим!

И денежка у нас как раз имеется. Та, что некогда предназначалась Мотыльку.

Значит, кость все-таки — Арамел? И я угадал? Странно, почему-то я не чувствую к нему ненависти. Но и прежней привязанности, того ответа на его искреннюю опеку, тоже. Он мне уже не интересен. Ноль эмоций. Ты этого хотел, Мельхиор?

Я спустился на первый этаж, заглянул в людскую.

— Имори кто-нибудь видел?

— Да он, небось, у отца Дилментира сидит, — откликнулась Годава, — Днюет и ночует у его. И малец евойный тама…

— Не, — перебил один из стражников, — пацана я видел, он за ворота убег. А отец Дилментир во капелле сейчас, отпевальную служит господину нашему Амандену, молодой госпоже Иверене и господам гостям. А Имори если у отца Дилментира в комнатке сидит, то один-одинешенек.

Инг действительно сидел в комнатке капеллана. Один-одинешенек. Он вздрогнул, когда я отворил незапертую дверь.

— Собирайся, Имори, — сказал я, — вы с Альсареной уезжаете. Прямо сейчас.

Тот, Кто Вернется

Вот так. "Господин Мельхиор приехали. С отрядом. "Хваты", говорят." А ты отправил девчонку в Треверргар. Чтобы ушлый Иргиаро сам ее вытаскивал. Ну, конечно же, ты собирался страховать его. А как же. Страховать, а, когда у него не получится выкрасть Маленькую Марантину — сделать это самому. Презрительно фыркнув. Ну, и на что ты способен, кроме как обмануть того, кто тебе доверяет и заботится о тебе?..

— Прости, Иргиаро, — сказал я.

Он не понял. Хлопал глазищами, оглядывал присутствующих. Летери — явственней некуда, — боялся страшного убийцу, который тут всех захватил в заложники. На физиономии заложника большими буквами было написано "Ужо тебе. Наконец-то приехал тот, кто тебе хвост прищемить может." Йерр подняла голову и смотрела на меня из угла.

Что случилось, Эрхеас?

Я сделал ошибку, девочка. Грубую ошибку. Я ничем не лучше Большой Липучки.

— Даже хуже. Я — хуже оболтуса этого, — сказал по-гиротски.

Радвара-энна удивленно приподняла брови. Она же ничего не знает.

— Я подставил девчонку.

— Девчонку?

— Маленькую Треверру. Я отправил ее в замок, а там теперь полным-полно народу. Даже если старикан ни черта не соображает, их слишком много. Иргиаро не вытащить ее.

И мне, боюсь, тоже.

Иргиаро встрепенулся, услышав знакомое слово. Он и на лиранате-то не разговаривает, а тут…

Эрхеас, мы пойдем, возьмем ее. Принесем сюда.

Нет, девочка.

Я не могу рисковать тобой, маленькая. Нет. Нет.

— Да погоди! — воскликнула Радвара-энна, — А ежели я приду, одежку ей свою передам? Выйдет она за стены-то, а я — опосля выйду, к вечеру там…

— Тебя обыщут, Радвара-энна. Найдут одежду…

— С себя сниму! А сама — у Годавы возьму, рубаху, юбку, платок.

— Это — "хваты", Радвара-энна. Не замковые олухи.

— Ой, да что ты меня пужаешь-то, Малыш? На черта сдалась им бабка старая? Ну, что они мне сделают, ну, пинка под зад дадут, ну, высекут, а то мне впервой!

Высекут, боги…

— Ты не понимаешь, Радвара-энна…

Тут в разговор наш вступил Летери, осмелевший от того, что бабка убийцу не боится ни капельки, а убийца с бабкой почтителен и кличет "мамой":

— А, может, я помогу? Я там всякие ходы-выходы знаю, в Треверргаре, то есть. Ежели чего — отсижусь где-нито…

"Хваты" всех входящих-выходящих могут считать по головам, хотел сказать я, но мальчишке уже пришла в голову новая идея:

— Ой! Чего ж это мы тут, вон же ведь у Мотылька крылища какие, он госпожу мою Альсарену из окна сымет!

Означенный Мотылек только ворочал башкой, хоть мы и перешли на лиранат. Лиранат или гиротский — невелика разница. А остальные не знают найлерта…

— Много ему помогут крылища против лучников на стенах, — фыркнул я. — Это же — "хваты", парень, они из луков вслепую бьют.

У "хватов" — та же подготовка, что у "ножей", только чуть по-другому ориентированная.

— Что? Что вы говорите? — не выдержал Иргиаро. — Объясните мне!

Летери принялся показывать руками:

— Госпожу нашу Альсарену — хватать! Хватать и лететь!

Иргиаро истово закивал.

— Ага, а лучник, — я "натянул тетиву и выстрелил", изобразил "дохлого Иргиаро".

Иргиаро засопел. Но Летери смутить было не так-то просто.

— Ну, так их отвлечь надобно! И всех делов. Вот ты, господин, — повернулся к Ульганару, ткнул пальцем для верности, — Ты к воротам придешь, скажешь, мол… мол, споймал убивца, то есть, тебя, господин, в смысле… и дракона евойного… "Хваты" к воротам набегут, а тут Мотылек госпожу в охапку, и бежать! То есть, лететь!

Мальчишка сиял.

Иллюстрация к Игровке: каково, а? Чай, не лыком шиты.

— Бред, — сказал я, — Все "хваты" к воротам не побегут. Одного с луком достаточно.

Отвлечь… всех не отвлечешь… подманить…

— Говорите на найлерте! — взвизгнул Иргиаро.

— Да пошел ты! — на тебе, на найлерте.

Думать мешает…