День цветения

Ничего, оседлаем вампира. Недаром же он предлагал поднять и меня и сестру к себе наверх, где он там живет. Альсарену, небось, туда-сюда таскает, а она потяжелее меня будет. А колдун пусть сам соображает, как смыться. Дракону своему на спину пускай залезает и скачет куда подальше. Мое дело предупредить.

В том случае, конечно, если колдун сидит в руинах, а не гоняется за Аманденом где-то к востоку отсюда. Ну-ка, Рейгред, малыш, хоть ты и не мастак бегать…

На холм, к развалинам, я поднимался задом наперед. Жалкая попытка обмануть собак, но на самом деле спектакль не для них. Пусть карательный отряд думает, здесь результат чьей-то натужной хитрости. Одновременно с карабканьем спиной вперед, я вопил во весь голос, призывая соню-Мотылька. Вполне вероятно, никому из наших героев не взбредет в голову гениальная мысль наведаться к вампиру в гости, но меня означенный вампир просто обязан спрятать. Я ведь со своей стороны выполняю все условия договора, правда?

Вокруг главного здания, в так называемом дворе, было порядочно натоптано. Я обнаружил даже следы дракона, и они меня малость разочаровали. То есть, конечно, они были значительно крупнее следов волка, или даже медведя (один раз случалось видеть, давным-давно, Ровенгур как то показывал на охоте), но все равно, дракон, по моему мнению, должен выглядеть… ну, не знаю, представительнее, что ли?

Руины оказались местом обжитым и обустроенным. На глаза мне попались: небольшая поленница, укрытая ветками и колода для рубки дров, засыпанная свежей щепой. И заляпанная кляксами льда тропка, ведущая мимо старого колодца к роднику под холмом. И в пустой промороженной зале — седые от золы и инея пятна костровищ.

— Эй, — крикнул я, — Тот, Кто Вернется! Ты здесь? Отзовись, это я, Рейгред Треверр!

Никто не отозвался кроме озябшего заикающегося эха. Странно. Я так надсаживался, что меня, наверное, в Щучихе улышали. Кто-нибудь из обитателей сестриной богадельни должен был продрать глаза и выглянуть.

А если в развалинах никого нет — ни хромого мага, ни вампира, ни дракона? Что тогда? Меня здесь, конечно, застукают, но это не самое худшее. Колдун гуляет — ладно. А вот почему гуляет Мотылек? Неужели я ошибся, и он…

— Маленький Человек?

Я подпрыгнул. Задрал голову. В темноте под потолком происходило какое-то шевеление. Чертов вампир выглядывал из непонятной дыры и махал мне рукой.

Хоть этот здесь. От сердца отлегло, право слово.

Он еще поворочался наверху, а затем ринулся вниз, шаркнув по стене иззубренным лезвием крыла. Воздушная волна крутанула меня, как юлу.

— Я звал тебя, звал… Где ты был?

Я снова увидел это нервное наивное лицо и сразу выбросил из головы все подозрения. Не может существо с такой физиономией таить черные замыслы. Мозгов у существа на черные замыслы не хватит.

— Я, — залепетал вампир, — все объясню. Сейчас. Так получилось. Нас не видели. Не видели, нет.

— Не видели?

— А? — он облизнулся (жутковатое, признаюсь, зрелище), и завел по новой, — не видели. Мы были осторожны. Я сперва проверил вокруг. Нет, нет, не злись! Послушай, я все объясню…

Ах, ты чучело крылатое. На свиданку летал, герой-любовник.

— Нагнись.

Он нагнулся, моргая, я ухватил его за губищу. Больно закрутил.

Удар по руке — и, сейчас же, другой удар, в солнечное сплетение. Дыхание вылетело, легкие прекратили работать. Я сложился как схлопнувшийся альханский нож, едва не влепившись лбом об пол.

— Ой! — вскрикнул вампир, — Мальчик! Маленький…

Тотчас принялся подымать меня и отряхивать. Я кашлял и фыркал. Ничего. Впредь наука. Не прост наш чудик. И силен, между прочим. И реакция отменная.

— Где… кха-кха… колдун?

— Что?

— Колдун, спрашиваю, где?

— Какой… а! Не знаю. Ушел. Он часто уходит. Прости, я не хотел. Так получилось. Я думал, ты меня просто ударишь.

— Просто удар стерпел бы?

— Не знаю, — он пощупал пострадавшую губу, — наверное, да. Я же виноват.

— Дурак. Когда колдун ушел?

— Сам дурак. Вчера под утро. Он тебе нужен? Я могу передать, что ты его искал.

— Ты знаешь, когда он вернется?

— Точно не знаю. Он уходит на день, на два… Потом возвращается, — Мотылек неожиданно поднял голову и нахмурился, — погоди, я сейчас.

Он поспешил к двери, вернее, к тому, что когда-то было дверью из того, что когда-то было залом. Я двинулся за ним. Уловил что-то кровососущий эмпат. Экспедицию Треверргарскую, небось.

— Сюда едут люди, — Точно. Следопыты наши и охотники. — Много.

— Нам не следует с ними встречаться, Мотылек.

Он оглянулся от дверей.

— Да? И тебе?

— И мне. Сматываемся, друг любезный.

— Что?

— Уходим. Улетаем. Надеюсь, ты сможешь взять меня с собой?

— Но ты… боишься высоты? Нет?

— Шевелись, парень Откуда они приближаются?

— С запада. С юго-запада. Ты уверен, что…

— Да.

Он шагнул наружу. Поманил меня со двора:

— Иди сюда. Нет, не сзади. Вот сюда. Хватайся за шею. Оп! Теперь держись.

И мне осталось только держаться. Потому что сначала меня пронесли в руках вроде куля муки, прижимая к чему-то угловатому и страшно неудобному, а потом, словно первый аккорд увертюры, грянул, раскрываясь, небесный парус и началась такая симфония, какой я никогда в жизни не слыхивал.