День закрытых дверей

– Всё в порядке, сынок. Вот прикрутишь к подлокотникам те медные штуки, и на сегодня хватит. А я помогу вам с мамой почистить креветки.

* * *

Уникальность этого стовосьмидесятишестилетнего дома заключалась в том, что огромное количество помещений нижнего этажа находилось на высоте в несколько футов над землей для защиты их от затоплений при северо-восточном ветре и ураганах. Соответственно подвал со времени постройки дома множество раз оказывался под водой.

В 1830-х он использовался для размещения рабов.

На рубеже веков там жила прислуга.

В 1920-х подвал превратился в один из самых больших винных погребов Северной Каролины.

Десять лет назад в некоторые комнаты и коридоры Руфус провел электричество.

Остальные помещения освещались свечами либо не освещались совсем.

В одной из комнат вся каменная стена, от потолка до пола, была покрыта черной копотью.

В другой на камне сохранились бордовые пятна.

* * *

Хотя Лютер и провел здесь немало времени, он по-прежнему часто теряется, особенно когда уходит от помещений вблизи лестницы и ступает в лабиринт коридоров с винными стеллажами, сооруженными восемьдесят лет назад. Кое-где, в укромных уголках, еще попадается битое стекло и куски пробки. Сейчас Лютер беззвучно идет по темному коридору, касаясь стены кончиками пальцев. Родители наверху заняты приготовлением ужина, и он планирует присоединиться к ним в самом скором времени.

Пальцы нащупывают наконец брешь в стене – это ниша, где ждут женщины и Эндрю.

Лютер останавливается, прислоняется к камню, слушает.

Все молчат. Слышно только дыхание да лязг цепей.

Блондиночка прикована лицом к дверному проему. Может быть, он придет сюда завтра в светлое время и понаблюдает за ней скрытно, из тени. Впрочем, ему достаточно просто знать, что она там, близко, делит с ним одну тьму.

Глава 53

Хорас Бун свернул с Килл-Девил-роуд и припарковался на песочке за кустом рвотного чая. Пошарив по заднему сиденью, он нашел фонарик, купленный чуть раньше в магазине рыболовных принадлежностей Баббы.

Часы показывали около десяти вечера. Заканчивался очередной, холодный и ясный, ноябрьский понедельник, и небо казалось молочным от высыпавших звезд – такого в последние три года он точно не видел. Сунув в рюкзачок свой драгоценный фиолетовый блокнот, Бун выбрался из машины, захлопнул дверцу, вышел на дорогу и без проблем растворился в темноте – в своих черных джинсах, туристических ботинках и шоколадного цвета флисовом пуловере.

* * *

Ночь выдалась безветренная; первый убийственный холод приближающейся зимы выбелил былинки травы и кусты. Хорас Бун прошел мимо почтового ящика, поднялся по подъездной дороге под аркой из переплетшихся ветвей дуба и свисающих с них гирлянд испанского мха, за которыми пряталось звездное небо. Он хотел уже включить фонарик, но потом решил, что благоразумнее будет прибыть, не объявляя о себе заранее. Пройдя рощу, Бун увидел перед собой темную громадину дома Кайтов – с осыпающейся каменной кладкой и оранжевыми прямоугольниками освещенных окон, – словно выгравированную на черной воде залива. Эндрю Томас приходил сюда дважды за прошлую неделю, предположительно в поисках Лютера Кайта. Прежде чем навсегда покинуть Окракоук и забыть свою мечту, почему бы не взглянуть на дом самому? Хорас вдруг ощутил необъяснимую тягу сделать это сейчас.

Прокравшись вдоль периметра дубовой рощи, он оказался перед боковой стеной дома. Двор зарос высокой, по пояс, травой. Бун опустился на землю и пополз вперед, чувствуя, как ледяные пальцы царапают щеки.

Поднявшаяся из-за деревьев луна осветила залив.

Возле угла большого каменного дома Хорас дотронулся ладонью до гранита, словно пушком, покрытого подмороженной плесенью. Еще два шага, и ему удалось, привстав, заглянуть в высокое и узкое окно. Комната за окном была пустая и темная. На книжных полках не осталось книг. В дальнем углу пламенели угли.

Он прокрался к другой стороне высокого, со ступенями, крыльца и опустился на колени под единственным освещенным окном на всем первом этаже.

Ночь старилась молча.

Хорас Бун коротко взглянул на звезды; в сырой южной прохладе его дыхание поднималось клубочками пара.

Отдохнув и обретя второе дыхание, он повернулся и посмотрел на дом. Потом медленно поднялся, подтянулся к внешнему подоконнику и заглянул внутрь. Заглянул – и тут же отпрянул, прижался спиной к камню и мысленно воспроизвел увиденное: гостиная в свете камина, старая, разваливающаяся мебель и бледный мужчина с длинными черными волосами, сидящий на диване напротив окна и глядящий через окно в никуда.

Услышав шаги, Хорас еще раз заглянул в окно. И как раз вовремя. Длинноволосый вышел из комнаты и остановился возле лестницы, потом взял что-то со стены, вытянул руку, открыл маленькую дверь и шагнул в кромешную тьму.

Осознание пришло двумя секундами позже – нет, не пришло, прилетело и, словно дубинкой, влепило ему между глаз. Хорас вспомнил рукопись Эндрю «Пустошь» и описание человека с длинными черными волосами и бледным, «как задница ребенка», лицом.

Бун улыбнулся, но страх умерил волнение – он нашел-таки Лютера Кайта.