Читаем Дендрофобия полностью

Местные пьянчуги, желающие хоть как-то заработать на жизнь, раньше под Новый год вырубали ели под сенью ночи, где придётся, а потом продавали их вдоль автомагистралей. Даже у мэрии какая-то сволочь осмелилась спилить красивейшую голубую ель!

В нашем двореРастут у забораДве молодые ёлки.Каждый годОсенью,Алабино покидая,За красавиц наших страшимся:Много тут всяких ходит,Каждый зарезатьМожет.[14]

А теперь эти «бызнысмэны еловые» жалуются, что продажа такого скоропортящегося по причине осыпания хвои товара идёт совсем вяло: народ постепенно обзаводится дешёвыми искусственными ёлками из Китая. И это хорошо! А то раньше в январе как завалят все помойки этими несчастными жертвами праздника, и городские власти должны хлопотать о дополнительных машинах для вывоза мусора.

«Празднуя Христа рожденье, верующие христиане, добрые прихожане жертву приносят: миллионам невинных младенцев горло режут. Затем маленьких покойников обряжают, вокруг зарезанных пляшут, счастья друг другу желают… А после торжества трупы убитых ёлок долго гниют на помойках».[15]

Раньше их сжигали прямо у мусорных баков, но мальчишки-подлецы стали привязывать к ёлкам баллончики из-под дезодоранта или дихлофоса, так что однажды дворнику чуть глаз не выбило взрывом. А мэр отвечать за это должен!

Он тоже купил искусственную ель. Не китайскую, а дорогущую немецкую за триста баксов, которая ничем от китайской-то не отличалась. Но тогдашняя жена Арнольда Тимофеевича очень страдала, если на товаре не было фирменного лейбла какой-нибудь высокоразвитой европейской страны. Даже ёлочные игрушки, которые на рынке можно купить за копейки, приобрела с этими лейблами в фирменном магазине, дурища! Гости приходили, а она их первым делом тыкала мордой в эти ярлыки: мол, мы люди образованные и какое-нибудь дерьмо на манер нищих плебеев в дом не потащим. Но он не для жены ёлку купил, а для дочки. Думал, что приедет на праздники.

В последний Новый год жена мэра уехала со своими развесёлыми друзьями в какой-то Питерский ночной клуб, сказав, что только лохи в такую ночь сидят по домам. И мэр один в компании с этой ёлкой, ставшей уже членом его неопределённой семьи, слушал бой курантов и пил, не закусывая. Хотел податься к Виктории Васильевне, но та Новый год совсем не праздновала, как и многие бабы, которые ещё держали коров, так как в пять утра каждый день, вне зависимости от праздников, надо было идти в сараи кормить и доить свою бурёнку. А молодая жена заявилась домой только через неделю после Рождества с диким похмельем. Он тогда уже разбирал эту неживую, но, казалось, всё понимающую ёлку и тайно плакал, уткнувшись в её мягкие зелёные лапы. Потому что вспомнил, как горько плакала его маленькая дочка, когда после праздников в доме убирали новогоднюю ель и мишуру. Ей было жаль, что праздник закончился, и он успокаивал её сказкой, что ёлка отправляется к себе в лес, а через год обязательно вернётся ещё красивей и пушистей. Дочка верила. Она тогда ему ещё верила…

И вот ему теперь тоже жаль, что праздник закончился, прошёл незаметно, как молодость, да и вообще подумал, а что, если это последний год моей жизни? Что, если не доживу до следующего?..

Жена решила, что это он из-за её долгого загула расстроился:

– Чё ты, в натуре, папик? Мне уже из дома нельзя выйти? Что за деревенские предрассудки! Я могу ваще с друзьями хотя бы раз в году встретиться, чтобы оттянуться по полной?!

Он ей рявкнул что-то в сердцах и запустил дорогой тарелкой с японской росписью. Ужасно стала бесить её пошлая глупость. Но она решила, что он её безумно ревнует к друзьям, молодым повесам. Об этой бурной сцене ревности, которую ей якобы устроил муж, весь вечер щебетала по телефону своим подружкам. Таким же дурам. За день на три минимальных оклада наговорила.

– Слышь, они прямо обделались от зависти! – сообщила она ему потом.

Самое смешное, что раньше эта пошлость ему как раз больше всего нравились в ней. Точнее говоря, он расценивал их как очаровательную непосредственность. Ему раньше нравилось, как она курила, небрежно зажав сигарету в сильно напомаженных губах, а теперь это стало раздражать и казаться вульгарным. Накурит в доме, как в солдатской казарме, сучка!

Как жестока жизнь! Кому теперь это нужно, ёлки-палки?.. Может, продать Авторитету свой дворец в счёт долга? Купить маленький домик и жить там спокойно. С Варей. А что, если беглая жена вернётся?

Перейти на страницу:

Похожие книги

~А (Алая буква)
~А (Алая буква)

Ему тридцать шесть, он успешный хирург, у него золотые руки, репутация, уважение, свободная личная жизнь и, на первый взгляд, он ничем не связан. Единственный минус — он ненавидит телевидение, журналистов, вообще все, что связано с этой профессией, и избегает публичности. И мало кто знает, что у него есть то, что он стремится скрыть.  Ей двадцать семь, она работает в «Останкино», без пяти минут замужем и она — ведущая популярного ток-шоу. У нее много плюсов: внешность, характер, увлеченность своей профессией. Единственный минус: она костьми ляжет, чтобы он пришёл к ней на передачу. И никто не знает, что причина вовсе не в ее желании строить карьеру — у нее есть тайна, которую может спасти только он.  Это часть 1 книги (выходит к изданию в декабре 2017). Часть 2 (окончание романа) выйдет в январе 2018 года. 

Юлия Ковалькова

Роман, повесть
Вторжение в Московию
Вторжение в Московию

Весна 1607 года. Проходимец Матюшка вызволен из тюрьмы польскими панами, чтобы сыграть большую роль в истории русской Смуты. Он должен стать новым царевичем Димитрием, а точнее — Лжедмитрием. И пусть прах прежнего Лжедмитрия давно развеялся по ветру, но благодаря Матюшке мёртвый обретёт вторую жизнь, воссоединится со своей супругой Мариной Мнишек и попытается возвратить себе московский трон.В историческом романе Валерия Туринова детально отражены известные события Смутного времени: появление Лжедмитрия И в мае 1607 года на окраине Московского государства; политический союз нового самозванца с ярким авантюристом, донским атаманом Иваном Заруцким; осада Троице-Сергиева монастыря литовским гетманом Петром Сапегой и встреча его со знаменитым старцем Иринархом в Борисоглебском монастыре. Далее — вторжение в 1609 году польского короля Сигизмунда III в пределы Московской Руси и осада польскими войсками Смоленска, посольство короля в Тушинский лагерь.Знак информационной продукции 12+

Валерий Игнатьевич Туринов

Роман, повесть