Денежные короли. Эпическая история еврейских иммигрантов, преобразовавших Уолл-стрит и сформировавших современную Америку

Погребальный обряд, по просьбе Шиффа, был прост и ничем не отличался от тех, что проводятся для любого другого еврейского гражданина. Не было сказано ни слова о его деловой карьере, о его роли в реорганизации железных дорог, капитализации американской промышленности и превращении Соединенных Штатов из развивающейся страны в финансовую державу первого эшелона. Его не хвалили ни за филантропию, ни за миллионы, которые он вливал в еврейские и светские дела, ни за более мелкие акты щедрости, которые он предлагал отдельным людям. Не упоминались его подвиги как еврейского или гражданского лидера. Не было и хвалебных речей. Так ли уж необходимо было подтверждать его величие?

Когда служба завершилась, тысячи скорбящих сопровождали гроб Шиффа по Парк-авеню, а похоронная процессия торжественно проследовала к Салемским полям. Трудоемкий ландшафтный дизайн «города мертвых» храма Эману-Эль был тщательно вытравлен аккуратными дорожками и извилистыми тропинками, населенными богато украшенными мавзолеями, чьи размеры и величие отражали земной статус их обитателей. Один из самых грандиозных памятников не только здесь, но и во всей стране принадлежал Якобу Шиффу. Похожий на пантеон, он одиноко возвышался на холме, с двух сторон окруженный колоннадами. С портика открывался вид на залив Ямайка на Лонг-Айленде. Построенный в 1890-х годах, он считался «возможно, самым большим и внушительным мавзолеем в этой стране», согласно одному из газетных отчетов того времени, который оценил его стоимость в 130 000 долларов и сообщил, что его «стены абсолютно защищены от похитителей тел, поскольку им потребуется несколько дней… чтобы пробить гранитные блоки».

«На вершине горы все пути сходятся», — любил повторять Шифф. Богатый или бедный, жизненный путь вел всех к одной цели, хотя немногие отдыхали в таком королевском окружении. В Салем-Филдс Шифф занял свое место среди Соломона Лоэба, Маркуса Голдмана, Джозефа и Джесси Селигманов и братьев Леманов — архитекторов, каждый по-своему, того, чем была Америка и чем она станет.

ЭПИЛОГ. Салемские поля вновь посещают

Ясным, мягким январским утром, спустя почти столетие после смерти Шиффа, я сопровождал Дэвида Шиффа и его сыновей, Дрю и Скотта, в Салем Филдс. Старший сын Джона Шиффа, внук Морти и правнук Якоба, Дэвид, которому тогда было восемьдесят два года, был стройным и патрицианским, с иногда озорным чувством юмора. На нем было дубленое пальто поверх морского костюма и золотое кольцо на мизинце левой руки. Последний раз Дэвид посещал кладбище около тридцати лет назад, когда прах его тети Долли был захоронен в семейном мавзолее. Дрю и Скотт впервые совершали паломничество к месту захоронения своего прапрадеда.

Современные Шиффы происходят не от одной, а от двух великих банковских династий — мать Дэвида, Эдит, была Бейкер, внучкой председателя правления Первого национального банка Джорджа Бейкера, ключевой фигуры в американских финансах в Позолоченную эпоху, состояние которого на момент смерти в 1931 году составляло около 75 миллионов долларов. «В том, что внук Джейкоба Шиффа женился на внучке Джорджа Бейкера, есть своя ирония, потому что в те времена они не были по одну сторону забора», — говорит Скотт, чья вторая фамилия Бейкер. Джордж Бейкер не только был близким союзником соперника Шиффа Дж. П. Моргана, но и был WASP. Такой межнациональный брак, объединяющий отдельные социальные и деловые сферы, был бы практически немыслим десятилетиями ранее. И вполне вероятно, что Джейкоб, если бы он был жив, яростно воспротивился бы этому союзу, опасаясь, как и многие соблюдающие евреи, что он разбавит еврейскую веру его семьи. Подобные опасения были бы небезосновательны: сегодня семья Шифф, ценя свои еврейские корни, является епископальной.

Благодаря родословной Шифф-Бейкера карьера Дэвида в инвестиционно-банковском бизнесе была практически предопределена. Вскоре после окончания Йельского университета в 1958 году по специальности «инженер-механик» он пришел в Kuhn Loeb и в 1966 году стал партнером. Он проработал в фирме до ее бурного слияния с Lehman Brothers в 1977 году и окончательно покинул партнерство в начале 1980-х годов, незадолго до того, как Lehman Brothers Kuhn Loeb продала себя компании Shearson. В результате сделки исчезло не только имя Kuhn Loeb, но и большая часть исторических документов фирмы: к ужасу библиотекаря Kuhn Loeb, Lehman Brothers очистила старые бухгалтерские книги и корреспонденцию, относящиеся к временам основания Kuhn Loeb. Чтобы семья Шифф сохранила хоть что-то от компании, которую построили их предки, Харви Крюгер, топ-менеджер Lehman, который до слияния был президентом и генеральным директором Kuhn Loeb, позже договорился о возвращении Дэвиду прав на название Kuhn Loeb. «Харви пытался получить как можно больше, и он отдал мне много вещей, которые ему удалось спасти от Lehman», — говорит Дэвид.