Деревенская околица. Рассказы о деревне

Игра началась. Сразу скажу, я как математик был обязан хорошо играть, так как просчитывал комбинации на много ходов вперёд. Раз-раз и ставлю ему мат. Все ахнули, а он ноль эмоций.

— Поздравляю, — говорит, — ещё партию?

— Согласен.

Тут он собрался, не рисковал, играли долго, и он влепил мне красивый мат. Сам пожал мою руку и говорит:

— Завтра в тринадцать тридцать жду. Прошу не опаздывать.

Тут только я и узнал, что играл с самим Василием Павловичем, помощником Сорокина. После этого мы почти в каждый обеденный перерыв садились за шахматы. Он меня уважал, но близко к себе не подпускал, да я, честно признаться, и не набивался в приятели, и это ему нравилось. Но одну услугу он мне всё же оказал. Роковую. Да такую, что я чуть не поплатился головой.

5

Готовились к очередному пленуму. Ясно, что Сорокин выступает с докладом. Поэтому все отделы как угорелые носятся со справками: строчат, уточняют, согласовывают, переделывают. Мы тоже подготовили справку. Потом это всё орготдел свёл, доклад отпечатали и раздали по экземпляру отделам для проверки. Я тоже получил доклад и читаю. Дошёл до нашего раздела «Экономика» и ахнул. У нас по анализу поголовье свиней в крае снизилось на 2,5%, а в докладе, наоборот, — рост на эту цифру.

Проверяю копию нашей справки, — нет, всё правильно — спад, а не рост. Что делать? Конец рабочего дня, и как на грех нет Егорова. Я рысью к Василию Павловичу. Говорю что ошибка по разделу животноводства. Горячусь, своей справкой трясу.

До сих пор не пойму, как этот умный и рассудительный человек согласился со мной, даже не уточнил в орготделе? Только проверил сводки сельхозуправления, подумал и… дал команду машбюро перепечатать лист в экземпляре доклада Соркина.

И Сорокин на пленуме с трибуны крайкома в присутствии зав. отделом ЦК партии и зам. министра сельского хозяйства, всех ошарашил: «… наконец-то в крае достигнут, хоть и небольшой, но рост поголовья свиней, — перевернул страницу и по нашему исправленному ляпнул: — в результате принятых мер их поголовье резко уменьшилось, на тридцать восемь тысяч голов…»

Сказал всё это с разгона, тормознул и сам удивился. Наступила жуткая пауза. Ничего не поймёт. А в зале звенящая тишина, потом оживление и пошёл смешок. Но Михаил Фёдорович был мужик битый, мигом сориентировался и отшутился каламбуром:

— Виноват. Надо разобраться, кто это мне подложил свинью?

В зале уже хохот, московские гости тоже улыбаются. Шутка высокого начальства всегда самая смешная. Он, конечно же, догадался в чём дело, и по ходу доклада сам себе срежиссировал и с честью разрулил. Но как! Дождался, когда все угомонятся да как врежет правду матку, да так, что кое-кто поёжился:

— Ну, что, отдохнули? Расшевелили вас эти свиньи? А теперь успокоились, давайте поговорим серьёзно. Впервые за много лет у нас в крае резкий сброс поголовья свиней, на тридцать восемь тысяч, и это не может не беспокоить краевую партийную организацию. — Тут уже было не до смеха, начался деловой разговор.

На другой день Егоров на меня даже не сердился, смотрел, как на пустое место, как на покойника. Я всё понял, а как понял, так и успокоился. Всё получалось как у знаменитого барда Александра Новикова: «Думал к плахе после всех, оказался превым!»

Егоров сидел как на иголках, ждал когда нас поволокут на эту плаху, а как вызвали, — побледнел. Меня прихватил с собой, как заложника-смертника. Не буду говорить всех деталей «беседы» у Сорокина, как он мочалил и копытил моего зав. отделом, одно скажу, — говорил крепко. Да и было за что.

Егоров изредка что-то невнятно блекотал и пытался перевести стрелки на меня, но не тут-то было. Сорокин его не слушал.

— Кто зав. отделом? Ты? Вот с тебя и спрос! И вообще, ты зачем этого золотого медалиста сюда притащил?

А когда отвёл душеньку на нём, и до меня дошла очередь.

— А ты, херувимчик с красным дипломом и куриными мозгами, какого хрена полез туда, куда кобель свой хрен не пихал?

Мне бы молчать в тряпочку, но молодой был, с придурью, лезу бодаться. Как молодой петушишко, что ещё и петь толком не научился, взял и прокукарекал, но главное — что и как:

— Согласно Устава, член партии имеет право… не взирая на лица… всех снизу доверху… сверху донизу…

— Ду-урак! — Говорит Михаил Фёдорович. — Ты хоть маленько фильтруй, что несёшь. Неужели ты не соображаешь, — если поправил слово или цифру, то прочти и посмотри, что у тебя получилось с общим текстом… Нет, я не могу! — И к Егорову: — Где вы только набираете таких придурков?

Тут я совсем обиделся и ещё раз лягнулся:

— Это вам не тридцать седьмой год! И от вашего липового роста поголовья свиней на прилавках мяса не прибавится!

С Егоровым стало плохо, пригоршню валидола заглотил и за сердце ухватился. Зато Михаил Фёдорович аж зашёлся в гневе. Подскочил ко мне, кулаки сжал и ногами затопал:

— Во-он! Вон из кабинета! Свинёнок!

Я пулей вылетел. Всё. Вот теперь уже пора собирать вещи.

6