Деревенская околица. Рассказы о деревне

Трактор заглох на переезде! Автоклуб стоял по одну сторону переезда, а трактор по другую. А между ними над рельсами, как натянутая струна — стальной трос. Подъезд к переезду и съезд с обеих сторон бугром, дорога накатана и отшлифована, как каток. Вот на ней-то и заскользили гусеницы трактора. И главное — нельзя подтолкнуть, так как на льду не устоять.

Кешка по неопытности стал на переезде переключать скорость, что нельзя было делать, да забыл добавить газ и мотор заглох. Он хватался за молоток, чтобы выбить из серьги шкворень и освободить трос, но не получалось. Кидался к пускачу, чтобы завести двигатель, да всё попусту! Тогда он опять за молоток…

Сеня Полосухин, обезумевший от страха, метался между трактором и автоклубом. Вместо того, чтобы помочь сбросить трос, заполошно, по бабьи визгливо орал: «Всё, хана! Всё, хана!»

Но самое страшное, что ночь и метель уже резали три фары тепловоза… Шёл товарняк, а скорость у дурака под сотню. Это верная погибель. Сейчас как подхватит за веревочку, как сгребёт да поволокёт, закрутит… От трактора и автоклуба останутся…

Всё решали уже не часы и даже не минуты, — секунды. Надо было что-то делать, а вот что? И Володя мигом оценил ситуацию и понял, что делать. Рванул Севу за ворот и заорал: «Двери! Двери открой, людей спасай!», а сам всем телом, с разгона прыгнул на трос. Под его тяжестью он чуть прослаб, и автоклуб малость подался вперёд. Используя секундную слабину, попытался сдёрнуть трос с клыка бампера, но тяжёлая махина тут же успела сползти, и трос опять натянулся струной.

Состав неумолимо накатывался и беспрерывно сигналил, до конца трагедии оставались считанные секунды. От экстренного торможения из под колёс фонтаном сыпали искры, горели и визжали тормозные колодки. Но многотонную махину железнодорожного состава остановить было не так-то просто.

А в тёплом автоклубе не торопились на улицу в метель и стужу, думали, что это их разыгрывает Сева и всё орали про Ладу. Пока не услышали рёв тепловоза. И тут началось! Первым, отшвырнув от себя Машу и раскидывая всех, кинулся с гитарой Игорёк. В дверях сразу пробка, паника, крик и визг.

Володя не смотрел на поезд, он спиной чувствовал надвигающуюся погибель и решился. Что было силы, со всего размаха снова прыгнул на трос, и когда тот чуть провис, ломая ногти и сдирая в кровь пальцы и ладони об иголки стального троса, рванул его что было силы. Рванул зло, отчаянно, стиснув зубы.

И тут же рядом с ним ухнул тепловоз. Володю подхватило как пушинку и отшвырнуло в сторону. И это ещё не всё, натянутая и вдруг спущенная тетива троса с помощью решетки тепловоза успела так хлестануть по ноге, что он завертелся волчком.

Состав промчался с визгом и скрежетом. Остановился. Подбежали машинист с помощником. Все стояли оцепенев от ужаса, не двигались. А как только пришли в себя, то первым делом кинулись к Володе. Подняли его, а он не стоит и всё падает, нога как перебитая. Наконец, машинист пришёл в себя и стал материться. Ох, уж он и отвёл душеньку:

— Артисты грёбаные! Перетягивание каната устроили на переезде! Под суд захотели? Ох, и дурачьё! Вам же всем тут сразу была братская могила, только бы свету и видели.

Мужик уже в годах, говорит, а у самого руки трясутся.

— Благодарите этого паренька. Даже страшно подумать, что могло случиться, не успей он сдёрнуть трос. Ну, парень, у тебя и нервы. Звать-то тебя хоть как? Володя? Ну, спасибо тебе, сынок. Да помогите же вы ему кто-нибудь! Занесите его в тепло.

Володю бережно подняли и занесли в тёплый автоклуб, и тут все как прозрели. У этого парня, который не умел петь и играть на гитаре, оказался самый большой талант. Талант любить людей так, что готов за них отдать жизнь. Но сейчас он был бледный как полотно, прерывисто дышал и покрылся капельками пота. Сапог был полон крови, и она уже сочилась на пол автоклуба.

— Быстро разрежьте сапог и снимите, — скомандовала Маша.

Трос рассёк голенище сапога и мякоть ноги так, что была видна бледнорозовая кость. Аптечки, конечно, у растяпы Севы не оказалось, поэтому Маша аккуратно рвала свой белоснежный халат на полоски. В начале, как и учили, наложила тугой жгут выше колена и остановила кровотечение, потом забинтовала ногу.

Пока она занималась Володей, к переезду подъехал совхозный молоковоз, и парни нацедили из бака пару вёдер бензина. Сева завёл двигатель и погнал автоклуб вперёд. В больницу.

Володе было больно, очень больно, хоть криком кричи, а он молчал. Как загипнотизированный смотрел на Машу. Ему бы что ни будь обезболивающее, да где же его взять? А Маша сжимала его руку, гладила обветренное лицо и волосы, и всё шептала:

— Володичька, миленький! Ну, потерпи, родной. — А у самой по щекам катились хрустальные бусинки, но она не стыдилась.

А Володя смотрел на неё во все глаза и… улыбался.

ПОЖАР

Два года назад Митька Скворцов утопил в болоте трактор. Утопил по дурости. Когда ударили морозы и выпал первый снег, Серёге Тюменцеву удалось заполучить лицензию на отстрел лося. Собрал друзей и с районным егерем подались «на лося».