Деревенская околица. Рассказы о деревне

У нас в совхозной агитбригаде было двенадцать человек, молодых, жизнерадостных и лёгких на подъём. Они часто колесили по району, выступали на фермах, в бригадах и маленьких деревушках. Артисты они, может были и не ахти, но зато выступали от души и с выдумкой. Пели, плясали, сами же сочиняли частушки на злобу дня, да такие, что зрители смеялись до слёз.

После концерта всегда танцы, пляски и веселье. Тогда с жильём было худо, у страны всегда проблем хватало, потому для деревни всё денег не хватало, и многие жили там, где с крышей над головой было попроще. Конечно, молодым тогда было трудно жить по бригадам и малым деревушкам, а тут как праздник.

Участником агитбригады был и Володя Рыков, парень стеснительный и тихий. Только беда в том, что у него не было ни капельки музыкального слуха и голоса. Про таких обычно говорят: не украсть, не посторожить. Всё дело в том, что он до смерти любил Машу Казанцеву. Любил молча, безответно и безнадёжно.

Зато Володя был парень мастеровой, с выдумкой, имел свою сноровку и этим восполнял недостающий талант. Был полезным членом команды, вроде коменданта, готовил реквизит и отвечал за него на концертах. Ещё его заботой были питание, реклама и бытовые вопросы. На танцах часто случались потасовки, тогда он драчунов раскидывал как котят. Сильнющий был и смелый.

Но на его беду к Маше клеился Игорёк Филатов. Сама же Маша всё хи-хи, да ха-ха, — ни к тому, ни к другому. Она уже успела окончить медицинское училище и работала медсестрой. Как оденет белый халатик, шапочку, а из под неё чёрные кудряшки, ну, красота неописуемая! Каблучками тук-тук, да укол как саданёт: «Терпите, больной!» И все терпели, от такой всё стерпишь.

Её папаша был главврачом совхозной больницы и хотел, чтобы его дочь до мединститута поработала медсестрой. Тогда без двух лет трудового стажа в институт не принимали. К серьёзной любви Маша ещё не была готова, да и не стремилась. Считала, что в девках не засидится, а вот когда станет доктором…

Игорёк после лесного техникума работал инженером в лесхозе, а у Володи после СПТУ была телогрейка в мазуте, и пахал на тракторе свой посевной клин. Мать его всю жизнь работала дояркой. Вот такой наметился расклад в любовном треугольнике.

Ко Дню советской армии агитбригада подготовила хорошую программу. Ездили по бригадам и отдалённым деревушкам, поздравляли земляков. И был у них по этому случаю номер, «Бойцы на привале». Представьте: поляна, вокруг стоят бойцы в плащ-палатках, с автоматами и в касках. Конечно же, среди них была медсестра Маша, со своей санитарной сумкой с крестом. Правда, в сумке были туфли и модная кофточка для танцев. Все поют:

Ты теперь далеко, далеко.

Между нами снега и снега.
До тебя мне дойти не легко,
А до смерти четыре шага.

В зале свет приглушен, а на сцене горит натуральный костёр, отсветы его пламени отражаются на лицах «бойцов». Да не может быть костра на сцене! Нет, может. Это всё придумал Володя. Из проволоки сделал пирамидкой обручи, на них привязал красные ленты, а снизу красная электролампа и вентилятор. Иллюзия костра полная, — языки пламени тянутся вверх, трепещут.

Чудный номер. Бабы плакали, а чего не плакать? Там подводная лодка «Комсомолец» навечно легла на дно, на Кубе заваруха, наши ракеты топорщатся на Америку, а тут с китайцами на Даманском резня. Армия наша не из детей начальников, Рабоче-крестьянская, а в ней служат их родные сыновья, и у каждой матери сердце кровью обливается за своё дитя.

Однажды выступали в Язёвке. В начале, как всегда, была лекция, потом хороший концерт, танцы, после этого обычно устраивался немудрёный ужин и домой. Всем с утра надо на работу. Уже было поздно, когда распрощались с местными ребятами и поехали. А снегу страсть намело. Долго буксовали, пожгли бензин и до заправки не дотянули всего несколько километров. Хорошо, что это случилось рядом с Титовкой. Шофёр автоклуба, Сева Полосухин, увидел во дворе Николая Бороздина трактор и к хозяину за помощью. Самого Кольки дома не оказалось, а его сынишка Кешка, паренёк лет шестнадцати, и говорит:

— Давайте я вас отбуксирую до заправки, подумаешь сложность. Тут рядом, за железнодорожным переездом.

А девчонки подзадоривают: «Кеша молодец! Давай, родной, — помоги!» Кеша и форсит, что ты! Настоящий мужик!

Зацепил тросом автоклуб и тихонько поехали. А метель, страх как метёт! Зато в автоклубе тепло и уютно. Игорёк играет на гитаре и все весело поют, тогда в моде была песня:

Хмуриться не надо, Лада!
Хмуриться не надо, Лада!
Для меня твой смех награда. Лад-да!

Один Володя не пел, хмурился и молчал. С завистью смотрел на Игорька, как тот ловко играл на гитаре и пел. Вдруг остановились, Володя выпрыгнул наружу. Смотрит, что случилось, а как увидел, так и обмер от ужаса! Случилось страшное и нелепое.