Деревенская околица. Рассказы о деревне

— Дедуля, делиться с молодёжью, это хорошо, а если так, то ты лежи и не дёргайся. Ничего с тобой не сделается, просто поделись с молодёжью денежками. А за это мы тебя поднимем и поставим на старенькие ножки. Даже бить не будем.

Достали бумажник, пересчитали деньги, но забрали не все, — две десятки оставили. А документы вообще не тронули. Потом подняли и бережно поставили на ноги. Заботливо отряхнули и довели до пятиэтажек, а на последок сказали: «В вашем возрасте, дедуля, лучше сидеть дома, а не искать приключений на…»

Это был такой удар по престижу края, что в гостиницу понаехали партийные идеологи. Они топали ногами на милицию, но всё без толку, — грабителей не нашли. А товарищ Пирогов сразу же засобирался домой в Крым. Кое-как его удалось уговорить, чтобы он напоследок утром встретиться со студентами аграрного института. Он согласился и выступил, только сделал неожиданную поправку о молодёжи, как «о золотом фонде партии».

— Я понимаю, вы являетесь продолжателями славных дел старшего поколения, поэтому должен сказать, — плохо работаете! Среди вас ещё много сволочей, по которым тюрьма плачет.

К ВОПРОСУ О НАГРАДАХ

Однажды в крайком партии по бытовому вопросу обратился деревенский мужик лет сорока. Но беспартийый. Его направили ко мне, как инструктору отдела, ведающему вопросам торговли и бытового обслуживания. Посмотрел я на него и спрашиваю:

— Товарищ, вы откуда же будете? Очень уж вы мне кого-то напоминаете. Мы с вами раньше не встречались?

— Господи! Неужели не узнал? Да я из Михайловки. Сёма Редькин, сын конюха Бориса, неуж-то не признал земляка?

— Точьно! Сёма, у тебя какое-то дело в крайкоме?

— Конечно, дело. Мне бы с тобой перетолковать.

Сёма был старше меня, и как бы помягче сказать, маленько с приветом. Окончил три класса и пошёл в колхоз помогать отцу с лошадями. Со временем женился и наши пути разошлись. А вот сейчас земляк рассказал мне занятную историю. Всё началось в период чудачества Никиты Хрущёва, когда в стране все поля ощетинились кукурузой, а мы рысью стали перегонять Америку по молоку и мясу. Причём, тогда свиней стали разводить везде.

Нам русским не привыкать, а как быть братьям казахам из Семипалатинской области? Для них родное и привычное барашки с лошадками, а свиньи, согласитесь для них это уже перебор! Ну, не любят даже партийные мусульмане свиней. А тут директива сверху — разводить свиней! И как всегда сроки, контроль. И ещё обком грозит: «Или свиньи, или партбилет на стол!»

И вот один казахский колхоз (лишь бы отвязались), выстроил в степи свинарник, а кому работать? Все казахи нос воротят. Поехали агитировать добровольцев в соседнем районе Алтая, и в Михайловке заарканили Сёму. Устроился он, перевёз семью и зажил бирюком в степи. Сам себе хозяин, и зарплата хорошая. Привезут ему комбикорм на машинах, шофера-казахи машины ставили с наветренной стороны, чтоб запах свиней не чуять. Сёма сам их подгонит к складу и разгрузит, благо это были самосвалы. За всё время у него не были ни бухгалтера, ни ревизоры, всё брали на веру — что он напишет в отчёте, то и ставили на баланс.

— Ты тут полный хозяин, — говорил председатель, — нам чушки не нужны. Потерпи маленько, а как они все передохнут, ты убегай. Искать не будем, у тебя справка есть, что голова худая.

Он думает, так шутят азиаты, и в первый год с семьёй откормил две тысячи голов, а это полтора тысячи тонн свинины! На второй год и того больше. Уже можно было свиней извести, но тут сенсация! По соцсоревнованию казахскому колхозу Семипалатинской области присудили первое место по свиноводству! (Да простит аллах!) Колхозу Знамя и премия, Сёме премия, председателю орден, а секретаря райкома забрали в обком партии!

И проработал он в глуши десять лет, и не даром работал, а с большой выгодой для себя и семьи. До центральной усадьбы десять вёрст, столько же до города. Это всё время Сёма челночил на мотоцикле на городской базар, и втихаря приторговывал поросятами и мясом. Но воровал по совести один (!), а это для колхоза убыток мизерный. Вот когда воруют все, то хозяйству хана.

И скопилось у него этих деньжищ, как у дурака махорки. И захотел купить «Волгу», вспомнил земляка на Алтае в крайкоме.

— Петюня, — говорит он мне, — помоги. Не стесняйся. Сразу бери две «Волги»: одну мне, а другую себе, это за услугу.

Вот так Сёма! Я думаю, что медики зря дали ему справку.

— Ты в таком почёте, почему «Волгу» тебе продать не могут?

— Опоздал я и перемудрил своей бестолковкой. Они сперва говорили, что «Волги» продаются только достойным людям — орденоносцам. Вот я и заканителился с орденом Ленина.

— С орденом Ленина? — Изумился я. — Ты торговал краденой свининой и поросятами на базаре, и тебе за это орден Ленина?

Тут Сёма понёс какую-то несуразную дичь.

— Но это не от жадности. Ты, Петюня, не осуждай, у меня денег и на Героя Соцтруда хватило бы, но они сказали, что это не Россия, тут Героя дают только за баранов и лошадей. И только казахам. Свиньи у них тянут только на Ленина.

— Кто это говорит?

— Кто награждает и делает «достойных людей». Вы, партия.