Деревенская околица. Рассказы о деревне

Генеральный на заседании бюро крайкома был героем нашего времени, а как иначе? Трест «Спиртпром» произвёл, кроме выпивки ещё и сорок шесть тонн первоклассной мясной закуски! Не слабо? Дали ему Грамоту, похвалили и сняли на карточку для газеты. Что ты! Ему это бальзам на сердце, а нам известность.

Только в этой истории было ещё продолжение — Василию Изотовичу объявили строгий выговор и удержали из зарплаты 18 рублей и 36 копеек «… за нарушение технологического процесса производства». Он очень переживал, особенно его коробили эти 36 копеек, как насмешка над рабочим человеком.

Но всё-таки тут был и светлый момент. Он на проводах сына в армию не ударил в грязь лицом. Не только все гости, даже пять тысяч свиней — в лёжку! Вот это проводы. Подавитесь вы этими 36-ю копейками. Зато вся деревня этот день помнит до сих пор.

ДЕЛО БЫЛО ТАК…

Речь пойдёт о политике, эротике с элементами секса, а так же о КГБ и финансовых проблемах. И поверьте, всё это чистая правда. Поборники нравственности могут успокоиться, всё будет пристойно и в рамках нашей общественной морали.

Дело было так. Развенчали коммунистов, и вместо одной КПСС сразу объявилось более сорока. Создали и мы свою крестьянскуютию партию. От нашей области нас с Денисом избирали даже делегатами на учредительный съезд партии. А ехать надо аж в саму первопрестольную. Дело то серьёзное, политическое.

Я как дома это сообщил, так моя Маруся аж зашлась в крике: «Не пущу! Тут сено косить, а он в — политику! Тоже мне, революционер! Тебя же посодют. Бросай, Мишаня, эти съезды, водку-то пить можно и дома!» Еле уговорил, и то с условием — привезти ей какую-то заморскую тюль. Деньги с лоскутиком-образцом пришпилила булавкой мне в потайном кармашке. Под коленкой.

Приезжаем. А тогда Москву было не признать, вся в иностранных вывесках, все митингуют, радуются, что настала свобода слова и тела, а нам деревенским, это в диковинку. Определили нас в гостиницу, а там цена за номер — страсть, так нас ещё и кормят за даром. Виданное ли дело! Сразу ясно — политика.

Что интересно, все бывшие коммунисты, что сидели в президиумах и сытно ели-пили, подались в демократы и норовят пролезть в самую головку. Везде хороводят, бьют себя в грудь, бывших ругают, а как спасти Россию, знают только они. Что ты!

Стали выбирать самых главных в партии. Шум, крик, одни орут: «Даёшь коммунистов, у них опыт управления!» Другие блажат: «Гоните их в шею, они уже построили коммунизм с карточками и талонами на мыло и хлеб!» Началась буза. Чтобы сбавить накал, объявили перерыв. Собрались мужики в туалете, курим и кумекаем: кого избрать самым главным? С нами оказался какой-то мужик, бойкий и головастый. Он-то нас и надоумил.

— Они, сволочи, — говорит, — хотят нам подсуропить бывшую партийную номенклатуру. Надо голосовать за своего, за деревенского мужика. За Вермишелева. Он — председатель колхоза.

Ладно. Покурили и пошли голосовать. Деревенские, они же дружные, а потому меж собой погудели и махом завалили москвичей, которых нам навязывали, а наш Вермишелев угодил в председатели нашей партии. Вот так. Оказывается, что политику можно вершить даже в туалете, всё зависит от людей.

Это я рассказал про политику, а теперь послушайте про эротику с элементами секса. Только вы не подумайте чего худого.

Дело было так. Поскольку я сексуально грешен только в помыслах, расскажу, как на духу всю правду. Приходим мы со съезда в гостиницу, никак не успокоимся от политической борьбы, а потому решили чуть размагнититься. Деньги были, ехали всё-таки в Москву, у каждого имелась хорошая заначка. Народ в делегации подобрался дружный, прикупили что надо, и у нас в номере хорошо посидели. Даже пели. Разошлись поздно.

Вроде всё хорошо, но чего-то не хватает. Врать не буду, я свою Марусю люблю, но малость угорел, а тут ещё, как чёрт под руку пихает — постоянно телефон трезвонит, и ласковый голосок в трубке эротично мурлычет: «Не желаете ли, чтобы ваш досуг скрасили девушки?» Дениска ещё тот ходок, но был хитрован, знает меня, я что-нибудь соображу, потому стал спать гнездиться, а меня потянуло на половые подвиги. Думаю, всё же в Москве, а деньги прямо жгут мужское самолюбие. Тут в аккурат по телику Африку показывают, вижу губастых негритянок. Только опять по телефону заворковали: «Не желаете ли…», я и ляпнул:

— Желаем. А вот негритянку слабо?

Отвечают, вообще-то, можно, только это экзотика, а потому надо обратиться туда-то и туда-то, попросить в номер массажистку из Африки. Ладно. Спускаюсь на первый этаж. Рядом с рестораном за столом сидит раззолоченная главная массажистка и принимает кобелиные заказы на половую экзотику. В открытую, не прячется. Я, как бывалый ловелас, так развязно ей говорю:

— Мадам, мне бы помассажировать негритянку.

Она меня с ног до головы смерила и говорит:

— Молодой человек, а вам это по карману? Вы хоть знаете, сколько стоит такое удовольствие?

Обидно мне, вроде африканская любовь полагается только городским, а деревенские и доярками обойдутся. Говорю: