Деревья-музыканты

Соседки хлопотали возле роженицы, которая протяжно стонала, окруженная тазами и ведрами с горячей водой. Вот уже третий день как подруга Олисма трудилась что есть мочи. Казалось, все хорошо складывается для супругов. Олисма сдал заготовленный им лес агенту ГАСХО Луи Балену, в то время как другие поставщики еще не покончили с рубкой. Конечно, он не получил за лес ту цену, на которую рассчитывал. По словам г-на Балена, цены на лес упали, так как американское правительство сократило экспортную квоту на гаитянский сахар. Олисма все же выплатил свои долги Вертюсу Дорсилю и богатому крестьянину Жозельену, давшему ему взаймы в прошлом году пятнадцать гурдов. Будущий папаша сплел красивую тростниковую корзину. Если положить в нее тюфячок, набитый мхом, получится великолепная колыбель для младенца, который должен появиться на свет. Олисма купил — это было верхом роскоши — стол красного дерева, четыре хороших стула и четыре новых кувшина, он мастерски починил супружескую кровать, и на нее постелили две толстые тростниковые циновки и добротную простыню из сиамской узорчатой ткани. Ложе было готово, оставалось положить на него Рен, как только она разрешится от бремени.

Дада беспокоилась. В самом деле, Рен обессилела и уже не слушала увещеваний кумушек, убеждавших ее тужиться. Здесь собрались Клемезина Дьебальфей, Майотта Дессен, Сор Атема Силабер и Маринета Пьер-Шарль. По требованию Дада, Сесилия Плювиоз только что принесла настой драконника. Супруга Буа-д’Орма заставила Рен выпить несколько глотков этого снадобья и вновь стала растирать ей живот,

В комнату попробовал проскользнуть Олисма. Женщины выгнали его с громкими криками. Всем известно, что присутствие мужа приносит несчастье роженице. Прочь отсюда! Олисма пришлось подчиниться, и он вновь зашагал по двору.

Рен не было лучше. Она все больше слабела.

— Тужься, милая!.. — кричала Дада. — Хорошенько тужься!

Клемезина многозначительно посмотрела на Дада: Рен потеряла сознание. Дада бросила на пол бутылочку с пальмовым маслом и начала бить роженицу по лицу.

— Трите ей живот! — приказала она.

Маринета Дессен повиновалась, и ее руки стали беспорядочно растирать живот Рен. Вскоре Рен застонала и открыла глаза.

— Дайте ей глоток рома! — крикнула Дада.

Молодая женщина выпила.

— Где Олисма? — прошептала она. — Я хочу его видеть...

У Рен опять закатились глаза. Дада наградила ее несколькими пощечинами.

— Не вздумай и впрямь сыграть со мной такую шутку. Тужься!

Рен изнемогала. Она грустно улыбнулась.

— Олисма... — прошептала она.

Дада приняла героическое решение.

— Принесите мне горящую головню!

Маринета Пьер-Шарль вихрем вылетела из комнаты и вернулась с головней в руках. Дада схватила ее и встала за спиной роженицы.

— Тужься, милая! — крикнула она и дотронулась головней до бедер Рен.

Рен дернулась и принялась отчаянно тужиться. При каждом прикосновении головни она напрягалась изо всех сил. Но все было напрасно: роженица совсем обессилела.

— Олисма... — прошептала она еще раз.

Она улыбалась. Время от времени Дада дотрагивалась до нее горящей головней. Но роженица уже не двигалась.

— Тужься, милая! — кричала Дада.

Клемезина вытерла холодный пот, струившийся по лицу Рен. Затем, взглянув на Дада, она грустно покачала головой.

— Мне кажется, можно перенести ее на кровать. Теперь ей уже ничем не поможешь.

Рен продолжала улыбаться. Дада перекрестилась и закрыла ей глаза.

— Позовите Олисма, — тихо сказала старуха.

Рен перенесли на кровать.

Олисма появился на пороге. Он вопросительно взглянул на женщин. Они, словно по уговору, опустили головы. Он подошел к Рен и прикоснулся губами к ее лицу. Побледнел и вытер лоб тыльной стороной руки. Вдруг Олисма заревел как раненый зверь и бросился вон из комнаты. Старый сплетник Инносан, явившийся, чтобы сообщить новость о приезде «мериканов», отскочил в сторону. Он с удивлением посмотрел вслед Олисма, мчавшегося по двору. Затем старик смело вошел в спальню. Он молча взглянул на Рен, лежавшую на кровати, на заплаканные лица женщин, на царивший кругом беспорядок.

— Инносан... сходи за Буа-д’Ормом, — обратилась к нему Дада.

Атема Силабер первая начала причитать по покойнице:

— Айе! Боже мой, боже! Мама!.. Померла наша Рен, дорогие друзья!..

Не так-то скоро отыскали Олисма Алисме. Он укрылся у себя на поле и, лежа ничком, плакал навзрыд. Его привели домой. Олисма увидел собравшуюся толпу, среди которой выли и стонали плакальщицы. Вот уже час как отец Буа-д’Орм заперся в спальне наедине с трупом. Адила Корбей, мать Рен, ждала Олисма во дворе.

— Когда приходит смерть, нельзя оставаться в ссоре, дитя мое, — проговорила она, раскрывая объятия. — Рен была бы недовольна нами... Мы уже давно знаем тебя, Олисма... Теперь я поняла, какой ты хороший человек. Мы виноваты перед тобой и признаем это в присутствии всех соседей. Прости нас... Ты дал счастье Рен. Не твоя вина, что все кончилось... Я потеряла дочь, но, если ты согласен, с сегодняшнего дня у меня будет сын...