Деревянный Меч и Та, Которую Любит Небо

   В центр могилы на ложе из елового лапника положили Даргеда и Дандальви, справа от лумарга лёг верный Хорг с застывшим навсегда злобным оскалом на окровавленной морде. В голову им накидали оружие убитых талдфаганов. Теперь пришёл черёд пленных: они падали с перерезанными глотками один за другим в ногах гиалийца.

   Последние четверо, дрожащие от страха, услышали неожиданно: "Этих оставить. Привезём их в Келен-Коннот свидетелями злодейств талдфаганского дина Андазира и Нардхора, неверного раба ард-дина". Кувандас, махнул рукой. Воины оттащили помилованных от края могилы. Следом за принесенными в жертву кинули трупы убитых колдуном в бою.

   Сверху над телами соорудили настил из тонких берёзовых брёвен - так, чтобы между ним и полом могилы мог свободно стоять человек: вдруг кому-нибудь из покойников вздумается погулять.

   Быстро закидав настил грунтом, сровняв яму с землёй, аганы приступили к сооружению кургана. Для этого послужила часть земли, вынутая из могилы, а также камни, в том числе из башни. Южная стена убежища Даргеда и Дандальви была немилосердно разворочена и теперь зияла темнотой проёмов.

   Воздвижение кургана - невысокого и неровного - закончили поздно вечером. Обложив откосы дёрном и установив ветровой столб, который должен был не позволить покойникам выбраться наружу и причинить вред живым, воины спели погребальную песню.

   Кувандас мучился вопросом: достаточно ли этого, чтобы лумарг лежал в земле и не тревожил более никого. Для людей принятых мер - столба и отпевания - достаточно, но кто знает, чем нужно успокаивать колдунов с Запада. Жреца Четырёх, который мог бы разрешить сомнения, под рукой не было. Потому сын ард-дина решил, несмотря на наступающую темноту, покинуть это место - о том, чтобы покойники летали по воздуху, никто не слышал.

   Младенец, до того исходивший криком, молчал - Кувандас, поглощённый погребением, не заметил, когда перестал слышать его плач.

   -Что с ребёнком? - встревожено спросил он.

   -Всё в порядке, дин - сказал пожилой воин, протягивая Кувандасу свёрток с младенцем - Я его накормил топлёным салом, разболтанным с тёплой водой. Когда моя старуха умерла в родах, я своего младшенького так же выкормил. Нам, бедным людям кормилицу найти трудно. Пока не доберёмся до Келен-Коннота, придётся так кормить.

   -Хорошо, Вейядас - кивнул дин - Пусть младенец будет с тобой. Только смотри, не урони его, когда будем в воздухе.

   -Как можно - возмутился Вейядас - Я буду охранять будущего господина как зеницу ока. Кстати, а как его зовут?

   -Не знаю - буркнул Кувандас - Эй, ублюдки, как моя сестра назвала ребёнка? - спросил он у пленных.

   -Не знаем, господин - виновато ответил дружинник Нардхора - Колдун не сказал нам ни одного слова, он только убивал наших товарищей.

   -Нет, он сказал: "Я выхожу", когда дин послал людей поджечь крышу - подал голос один из талдфаганов.

   -Значит, никто не знает, как они назвали его - подвёл итог Кувандас - Пусть будет Адихором, Одиноким Волком.

   Так сын дочери Великого Князя Дандальви и Даргеда, более известного среди аганов под именем Деревянный Меч, получил новое имя, которое носил до самой смерти.

   В последних закатных лучах дружина Кувандаса поднялась в воздух и направилась на юг, к серебристым крышам Келен-Коннота.

   Уже в сумерках сели отдохнуть до утра на острой вершине, последней в отроге Драконовых гор, вытянувшегося в сторону степи. Дальше начинались пологие холмы, к югу становящиеся всё ниже и ниже.

   Кувандас всё время молчал, о чём-то сосредоточенно думая. На привале, когда воины жарили баранину и незлобно подтрунивали над пленными, дин отошёл от костров в темноту. Долго глядел на звёздное небо, словно надеясь найти там ответ на вопрос, мучащий его. Андахор, чующий, что господин не спокоен, подошёл к нему.

   -Дин, не стоит винить себя, такова воля Четырёх - сказал он, думая, что Кувандас переживает из-за гибели сестры.

   -Воля Четырёх, говоришь - сказал он безжизненным голосом - На всё воля Четырёх - протянул он - Значит и на это тоже, раз такие мысли пришли мне в голову.

   -Какие мысли? - не понял своего вождя Андахор. А про себя подумал: "Неужто разум дина помрачился".

   -Узнаешь в своё время - ответил Кувандас, у воина отлегло от сердца: хвала Четырём, дин в своём уме, просто что-то замыслил.

   -Только обещай мне, Андахор, что выполнишь всё, что я велю - сказал сын ард-дина - Что бы я ни велел.

   -Обещаю, господин - ответил сын Андадаса, холодея от нехорошего предчувствия: он, кажется, понял, что задумал дин, но постарался запрятать мысли об этом поглубже, даже для самого себя.

   Кувандас поднял свою дружину утром, ни свет, ни заря. До Келен-Коннота оставалось недалеко - просто удивительно, как это беглецов не нашли раньше. Хотя, конечно, задним умом все крепки. А искать их под боком никому и в голову не приходило. Да и последние сведения о сестре и колдуне были с противоположного края Мидды - от агэнаяров Змеиной реки.

V