Деревня Левыкино и ее обитатели

На всякий случай Михаил Ильич в огороде закопал свой партийный билет и самую свою дорогую реликвию – фотографию П. П. Шмидта. Наверное, он вовремя это сделал. Сражение уже продолжалось по эту сторону от Мценска. Немцы вот-вот могли быть в деревне. Их авиация беспрерывно бомбила артиллерийские позиции. И однажды большая бомба, не менее пятисот килограммов, накрыла командный пункт батареи. На его месте осталась огромная и глубокая воронка. Я видел эту воронку спустя много лет. Она превратилась в маленькое озерко с необыкновенно чистой водой.

Так фашистская бомба создала в разрушенной деревне Ушаково никому не нужный искусственный водоем, а зенитная батарея полностью погибла. Дядя Миша остался без обещанной защиты. Он чудом уцелел, не погиб вместе с солдатами. Не погиб, но через день или два оказался на оккупированной территории. В колхоз «Красный путь» пришли немцы.

Триста лет деревни Левыкино, Ушаково и Кренино, да и вся мценская и орловская земля со времен последних грабительских набегов крымчан не подвергалась нашествиям. На орловской земле остановилась белая деникинская армия. Отсюда начался ее разгром рабоче-крестьянской Красной Армией. Теперь на мценскую землю пришли танки Гудериана, затопали солдатские фашистские подкованные сапоги, загорланила немецкая речь. Однако фронт здесь дальше не пошел. На рубеже Симферопольского шоссе в окрестностях знакомых мне деревень он остановился. А Спасское-Лутовиново оказалось вроде как бы в нейтральной зоне. Фронт стоял здесь полтора года. Он несколько потеснен был на юг, после разгрома фашистов под Москвой, но все-таки удержался на подступах ко Мценску. В 1943 году здесь началось великое орловско-курское сражение. Во Мценск и в его окрестности тогда упирался один конец знаменитой дуги.

Но как бы то ни было, а Михаил Ильич и его колхоз оказались в зоне нашествия и в жестком режиме оккупации. Немцы, однако, колхоз ликвидировать не стали. Они назначили здесь старостой одного из жителей деревни Кренино, Андрея Афанасьевича Зенина. Я помню этого человека. Он мне всегда был несимпатичен. Странное дело! Вид у него был какой-то нерусский. Был он рыжий и лысый и совсем не похожий на крестьянина. В колхозе работал счетоводом. Моя Мама была ему кумой. Она крестила одну из его двух дочерей. Эти дочери мне тоже не нравились. Да! Я вспомнил, что у этого несимпатичного мне человека была еще и несимпатичная кличка Зоб. Наверное, потому, что у него был очень большой кадык. И еще он был золотозуб. В деревне кроме него ни у кого не было золотых зубов. Я не любил, когда Зоб приходил к нам домой, да еще и называл мою Маму кумой. Вот он-то и оказался фашистским старостой. Произошло это не случайно. Дело в том, что в Первую мировую Зоб попал в немецкий плен и возвратился из Германии только после Гражданской войны. Он немного знал немецкий язык и очень быстро добился у фашистов их милости. Под его руководством немногочисленная группа оставшихся в деревне жителей продолжала обработку перемолоченного хлеба богатого урожая лета 1941 года. Наши бывшие деревенские соседки рассказывали уже после войны, что вел себя Зоб как предатель. А когда фашистам пришлось уходить из наших мест, ушел с ними и рыжий Андрюха-Зоб, бросив где-то на дороге свою семью.

Всего несколько дней прожил в своем доме в Ушакове Михаил Ильич, когда туда пришли фашисты. Они еще не успели узнать его как председателя колхоза и коммуниста. А дядя понял, что надо уходить. Но как и куда? Ноги еле переступали. Но, видимо, тяжелое стрессовое состояние беды несколько притупило физическую боль. Надо было во что бы то ни стало уходить. И он ушел. Однажды утром, чтобы не заподозрили немцы, он взял в руки обрать и сделал вид, объяснив им жестами, что хочет поймать бродившую в кустах лошадь. Скрывшись за кустами, он дальше двигался ползком. А немцы, видимо, не так уж и следили за стариком. А путь был неблизкий для больного человека. До Никольского надо было пройти 12 верст. Лишь на третьи сутки он нашел свою жену и сына в этом большом селе. Мария Михайловна рассказывала, что, когда он разделся в доме, где они жили у знакомой хозяйки, она увидела его в кровь сбитые коленки.