Деревня Левыкино и ее обитатели

Русский род Меркуловых на екатеринославской Украине выродился. Современные его колена пишутся уже украинцами. Однако и в этом состоянии они остаются моими родствен-никами. Политика, однако, разделила нас теперь по разным государствам оскорбительными для человеческого достоинства границами, таможенными и паспортными барьерами. Речь-то идет не только о моих родственниках, а о миллионах русских людей, еще с далеких времен вместе с украинцами осваивавших дикие причерноморские степи и недра Донбасса. Не нашлось у российских и украинских политиков, однако, ума, чтобы устоять перед ограниченным соблазном суверенитета. А простые люди, между прочим, хотят жить вместе. Потому что вместе и беду пережить легче, и радость веселее.

* * *

Второй по старшинству брат моей Мамы Василий Ильич Ушаков, тоже поселившийся еще до революции в Синельникове, на всю жизнь там, однако, не задержался. Перед началом Гражданской войны он с семьей вернулся во Мценск и по приобретенной в Синельникове специальности кочегара поступил на железнодорожную станцию. На ней дядя прокочегарил всю свою оставшуюся жизнь.

Поселилась тогда семья на хуторе в двух-трех километрах от станции. Хуторок этот, видимо, Василий Ильич успел купить у какого-то незадачливого столыпинского хуторянина. Стоял он на открытом всем ветрам месте за городом Мценском. Своей воды здесь не было. За ней приходилось ездить с бочкой к реке Зуше. Она протекала недалеко, в довольно глубокой низине между двумя крутыми берегами. Чтобы ездить за водой, нужна была лошадь. Когда-то она у дяди была. Но в конце концов пришлось ему за водой ездить с бочкой в собственной упряжке.

Через глубокий овраг на север от хутора стояла деревня Толмачево. Чтобы попасть в нее надо было преодолеть крутой спуск и подъем. Местность в окрестностях Толмачево была удивительно красива и сложна своими высокими берегами над Зушей, глубокими оврагами и широкими балками, расцветающими по веснам яркими красками луговых цветов. Не случайно в этих местах после войны московский Автозавод имени Сталина построил для своих рабочих базу отдыха. Здесь одинаково приятно и занятно было отдыхать и летом, и в зиму. На заснеженных склонах учились быстрым спускам заводские горнолыжники.

Поселяясь на хуторе, Василий Ильич имел, наверное, намерение завести свое крестьянское хозяйство. Была у него здесь и рига, и конюшня, и коровник. Однажды он даже посеял пшеницу и очень гордился высоким урожаем. Но все крестьянские его затеи не выглядели больше забавы в свободное от основной работы время. На всю жизнь он уже стал кочегаром, а крестьянское подсознание лишь бередило ему душу. Каждый день в назначенную смену он шел на работу. Сначала кочегаром на паровозе, потом в котельной на сушзаводе, а потом на элеваторе, а потом снова на станции.

Жена Василия Ильича Матрена Андреевна была из городских. Это было видно во всем: и в обличье, и в разговоре, и в одежде и, особенно, в ее кулинарном искусстве. Я до сих пор помню ее борщ с зелеными листьями свеклы. В те далекие времена, о которых я пишу, было принято ходить друг к другу в гости, конечно, прежде всего по праздникам. Но ходили в гости и просто так, по будням или воскресеньям повидаться. Матрена Андреевна умела принимать гостей. Встреча у них начиналась у порога с приветственного речитатива нараспев с нежным оттенком украинского выговора. Я, к сожалению, не помню слов, из которых состояло ее приветствие, но зато хорошо помню, что сразу становилось приятно переступать этот порог. Причитания продолжались, перемежаясь поцелуями. Моя Мама дружила с Матреной Андреевной, и их эмоциональные встречи всегда выглядели естественными. Появление гостей в доме у Матрены Андреевны никогда не было неожиданным. Она всегда была готова к их встрече не только необыкновенно яркими приветствиями, но и угощениями. Жили мои родственники «с базара». Базар Матрена Андреевна посещала регулярно и на нем умела купить недорого то, что в изобилии было разложено по рядам. Особенно базары были богатыми в летние месяцы. Думается мне, что Матрена Андреевна и сама чем-то приторговывала на базаре. В своем хозяйстве продуктов на продажу родственники не производили, но, может быть, близость станции и бесплатный билет Василия Ильича – железнодорожника – давали возможность что-то где-то купить, а во Мценске продать. Сейчас это называется бизнесом, а тогда спекуляцией. Слово это звучало настораживающе. Но без этого прожить было трудно. Заработная плата Василия Ильича была невысокой. Но Матрена Андреевна была хорошей хозяйкой, и даже в тяжелые тридцатые годы, которые я хорошо помню, в доме у моих родственников крайней нужды не было.