Деревня Левыкино и ее обитатели

Илья Петрович в конце пятидесятых годов и его жена Анна Михайловна жизнь свою доживали в Чекалине с Пашкой Чекарем. Он по-прежнему был неотъемлем от дома и семьи, приютившей его в голодные годы детства. А вскоре пришлось ему хоронить и хозяина, и хозяйку. Остался теперь в не принадлежавшем ему доме Павел Ильич Карпов, ветеран Великой Отечественной войны, один. Он сохранял тепло в нем для своих воспитанников, в которых, как говорится, души не чаял. Но так и не дождался он их возвращения. Жизнь моих деревенских добрых соседей наконец и вовсе замерла в городе Чекалине. Умер и сам Павел Ильич Карпов, без роду и без племени добрый человек. Кто знает, где его могила?

А наш деревенский кумир сначала похоронил свою жену, а потом и сам последовал за нею в царство небесное. Грешником он был безобидным, человеком в жизни веселым. Вреда никакого своим ближним, знакомым и незнакомым не причинил, а долг свой перед родителями, перед детьми и перед Родиной выполнил сполна честной службой и трудом. А от меня ему великое спасибо за все наши деревенские забавы.

* * *

Всего пятнадцадь дворов было в нашей деревне Левыкино, а я, взявшись рассказать об их хозяевах и обитателях, никак не обойду их всех в своих воспоминаниях. Но, возьмись я за эту работу раньше, лет, например, на двадцать-тридцать хотя бы, и времени, и бумаги потребовалось бы гораздо больше. Тогда и память была свежее, и живых было больше, и рассказать обо всем было бы интереснее, и ошибок бы было меньше. Теперь со мной и поспорить, и поправить меня практически некому.

Иногда я обращаюсь с неясными мне вопросами к моим старшим братьям. От них мне удалось услышать много интересного, о чем я сам знать не мог. Но их память оказалась с изъянами, так как они раньше меня уехали из деревни и много знать просто не могли. Но и немало из того, чему они были свидетелями, с преклонным возрастом в их памяти уже не сохранилось.

Поэтому много важного из жизни нашей деревни, к сожалению, мне уже не удастся рассказать. Так, например, я почти ничего не могу рассказать о трех братьях Петрушиных, усадьба которых когда-то тоже ютилась в центре деревни, где-то между дворами Павла Семеновича и Сергея Петровича Лeвыкиных. Звали этих братьев Василием, Иваном и Николаем Петровичами.

По их отчеству и звали их всех троих Петрушиными. А фамилия-то, как и у остальных наших деревенских жителей, тоже была Левыкины.

Двое из братьев – Василий и Иван навсегда ушли из деревни еще до революции и с тех пор в ней никогда не бывали. Они обосновались в Москве и сделали здесь нашу деревенскую фамилию известной. Сын Василия Петровича Виктор Васильевич Левыкин был в довоенные и послевоенные годы секретарем Пролетарского райкома КПСС. А до этого выдвижения он работал модельщиком на Автозаводе имени Сталина и был там избран секретарем парткома. Мне не довелось знать его лично. Он был уже недоступен нам, простым односельчанам. Но я следил за его успехами и, не скрою, гордился своим земляком. А в 1948 году пришлось пережить разочарование, так как вдруг наш земляк был разжалован в рядовые и исключен из партии по так называемому «делу об автозаводе». Опале, правда, тогда был подвергнут и сам Иван Алексеевич Лихачев, легендарный сподвижник Серго Орджоникидзе и директор ЗИЛа. Правда, в годы, последовавшие после XX съезда КПСС, Виктор Васильевич восстановил свое партийное реноме, но подняться до утраченных высот уже не мог. Одно время он был заместителем, а затем и председателем Ждановского райисполкома. В начале шестидесятых годов его вдруг назначили начальником Главного управления милиции города Москвы. Однажды я попытался установить с ним контакт. Будучи заместителем декана Исторического факультета МГУ, я по телефону позвонил в его приемную. Мне надо было выяснить вопрос о правилах прописки для выпускников, оканчивающих университет и уезжающих на работу по распределению. Но Виктор Васильевич не имел времени, чтобы ответить на мой вопрос. А я-то рассчитывал, что, назвавшись Левыкиным, я вызову у него какой-то интерес.

Как говорится, много у нас в деревне было таких Левыки-ных, а на всех времени у руководителя в запасе не было. Ну, я не остался на него в обиде. Может быть, он еще подумал, что земляк о чем-нибудь попросит. Действительно, много было нас, Левыкиных, а начальник милиции Москвы из них был только один.