Дерево красной птицы

– Я говорила об этом уже много раз! – за спиной раздался знакомый женский голос, и Мунно от неожиданности чуть не споткнулся. Он резко обернулся, пытаясь обуздать встрепенувшуюся в сердце радость. Жива!

Она была все такой же: черные волосы по-мужски закручены в узел на макушке, дерзкий взгляд, да и одежда осталась та же – только подпалины на рукавах и коленях были грубо заштопаны неумелой рукой. Кымлан держала на плече огромную корзину с мокрым бельем и смотрела на Мунно. Он не отводил глаз от знакомого лица. Оказывается, два прошедших месяца ничуть не стерли его из памяти.

– Негодная девка, опять ты! – взорвался командир и замахнулся на Кымлан. Она ловко увернулась от плетки, но подходить ближе не стала, по-прежнему глядя только на Мунно. – Извини, друг мой, от нее одни проблемы! Что она мне тут устроила!..

– Командир, да будет вам! – Кымлан, которая теперь вполне сносно говорила на мохэском, сделала шаг назад. – У нас же с вами уговор.

– Что?.. Ах ты… пошла вон, мерзавка! – шикнул на нее Рудже и испуганно стрельнул глазами в Мунно.

– Какой уговор? – поинтересовался тот, с интересом переводя взгляд с Кымлан на бывшего учителя. Очевидно, наставник заключил с ней какую-то сделку и не хотел об этом распространяться, опасаясь наказания.

– Никакой. Не ведаю, что она несет… Чегон, уведи ее! Почему раб свободно бродит по деревне? – гневно выкрикнул командир одному из солдат.

– Здесь столько безоружных людей, а я знаю, насколько свирепы и бесстрашны кидани, – быстро заговорила Кымлан, не обращая внимания на солдата, тащившего ее к бараку. – Нужно хорошо подготовиться, иначе всех перебьют!

– Много она понимает… Удивительно наглая девка, я покой потерял с тех пор, как ты отправил ее сюда, – проворчал Рудже, сердито глядя ей вслед.

– Очень хорошо понимаю, о чем ты, – усмехнулся Мунно, похлопав того по плечу. – Так что за сделку ты с ней заключил?

– Ну… – замялся командир, видимо, опасаясь, что получит по шапке, если признается.

– Не бойся, я не стану рассказывать отцу, – успокоил его Мунно.

– Ну, она дала кое-какие советы по поводу вооружения… Оказывается, девчонка неплохо соображает. Взамен я позволил ей по вечерам тренироваться на заднем дворе. Знаю, это неправильно, но она как-то хитро все обставила, что мне некуда было деваться. Взяла с меня слово при подчиненных. – Командир смущенно почесал затылок.

– Кымлан не так проста, уж я-то это лучше других знаю.

– Потом она совсем обнаглела и стала лезть ко мне с предложениями об обороне деревни! Что она может понимать!

– Как знать… – Мунно задумчиво смотрел в сторону, куда увели Кымлан. – Она хоть и рабыня, но когурёска, а у них нюх по части войны. Сам знаешь… В любом случае нам нужно все обсудить и придумать, как дать отпор киданям. Прежде чем отправиться в поход на Когурё, надо убедиться, что наши границы в безопасности.

Рудже кивнул и вместе с Мунно скрылся в доме, который одновременно служил ему и домом, и местом для совещаний.

Глава 8. Кымлан

Если бы несколько недель назад кто-то сказал, что Кымлан будет гнуть спину, работая на мохэ, она бы ни за что не поверила. Она бы предпочла героическую смерть за родину в надежде, что ее жертву будут помнить годами. Но после казни Чаболя и всего, что последовало после, Кымлан поняла одну важную истину: мертвые ничего не могут, мир меняют живые. И рабство теперь казалось ей не таким уж плохим вариантом, ведь это давало хоть какой-то шанс на возвращение в Когурё.

Кымлан даже не предполагала, что встретит Мунно в деревне рабов. Она была уверена, что больше никогда не увидит сына вождя, к которому испытывала очень противоречивые чувства. Он был словно далеким воспоминанием из другой жизни – той, в которой она еще была воином, Избранной, когурёским солдатом. Прошло всего два месяца, а она уже стала рабыней, которая таскает неподъемные ведра с водой на кухню, стирает белье и собирает в полях пшеницу. Она стыдилась того, что Мунно увидел ее такой, однако она все равно была ему рада. Ведь этот человек спас ей жизнь.

Чегон всю дорогу до барака ворчал, что ему попадет из-за нее и что он никогда больше не позволит ей ходить без конвоя. Кымлан только улыбалась. Чегон – хороший малый, и его нельзя так подставлять, иначе выстроенное с таким трудом взаимовыгодное сотрудничество распадется.

Кымлан подмигнула недовольному парню и хотела было сказать что-то еще, как вдруг из-за двери высунулась голова Сольдан. Проигнорировав протесты, она схватила Кымлан за рукав и потянула за собой внутрь барака.

– Да погоди ты, мне еще белье развесить надо. – Едва не уронив тяжелую корзину, Кымлан оставила ее на улице и закрыла за собой дверь, после чего вопросительно посмотрела на возбужденную Сольдан.

– Потом. Есть разговор. – Она оглянулась на женщин, которые уже вернулись с работ и кряхтели, разминая уставшие ноги и плечи.

– Что случилось? – удивленно спросила Кымлан.

Сольдан схватила ее за рукав и отчаянно зашептала на когурёском: