Дерево красной птицы

Сердце Кымлан екнуло от напряжения. Она должна во что бы то ни стало добыть сегодня еду. Она напряженно целилась, боясь промахнуться в полумраке. Зверек длинными прыжками убегал от опасности, однако Кымлан родилась в стране конных лучников. Через несколько прыжков заяц рухнул замертво, и она побежала за долгожданной добычей. Наконец-то им улыбнулась удача, и они смогут поесть! Она взяла животное за уши и понесла «улов» подруге, ждавшей ее на крошечной поляне в лесу.

Сгорбившись, девушка сжалась возле костра и не сразу заметила подошедшую Кымлан.

– Смотри, что у нас есть! – Бросив тушу на землю, Кымлан присела рядом и протянула над огнем замерзшие руки.

– Слава Небесам! А то я уже почти смирилась с голодной смертью. – Сольдан воспряла духом и с любопытством посмотрела на мертвого зайца. – Надо его разделать.

Поскольку ножа у них не было, пришлось воспользоваться мечом Кымлан, который был не очень удобным. Они провозились до самой темноты, но все же справились, и вскоре девушки, затаив дыхание, следили за жарящимися кусками мяса прямо на углях. Через некоторое время они с жадностью вонзили зубы в сочные, немного обгоревшие куски.

После ужина Кымлан поманила Сольдан ближе к себе.

– Давай осмотрю твою рану.

Все было гораздо лучше, чем она думала. Повезло, что киданьская стрела вошла не глубоко, а с помощью целебных трав рана быстро затягивалась. «Чтобы все поскорее зажило, ей нужно хорошо питаться!» – подумала Кымлан и протянула еще один кусок мяса, который та с удовольствием съела.

Другую половину отложили на завтра: неизвестно, удастся ли поймать кого-нибудь еще, а до Куннэ было далеко. Они только вчера пересекли границу с Пуё, и им предстоял еще долгий путь.

– Вкуснотища! – Сольдан облизала пальцы и довольно улыбнулась. Сегодня она выглядела лучше: ее щеки порозовели, а потухшие глаза вновь наполнились жизнью.

– Отдохни. – Кымлан погладила ее по руке и кивнула на застеленную еловыми ветками землю.

– Разбуди меня, я тебя подменю. – Сольдан зябко поежилась и плотнее закуталась в теплый плащ.

Кымлан хмыкнула, глядя, как она пытается устроиться так, чтобы не уколоться иголками. Сольдан уснула сразу, стоило только закрыть глаза. Долгий путь ее вымотал.

Еще хуже дело обстояло с Исугом. За прошедшие два дня они проехали не один постоялый двор, но у них не было ни денег, ни каких-либо ценностей, чтобы обменять на овес или хорошее сено. Вся трава почти засохла или вымерзла от холодов, и приходилось долго искать места в лесу, где Исуг мог поесть. Вода в реках ночами покрывалась тонким слоем льда, и только днем, когда разогревало, Кымлан водила его на водопой. Она с жалостью смотрела на впавшие бока животного, не зная, что делать. Им нужно оказаться в Куннэ как можно скорее. Но Исуг и так нес большую ношу в виде двух девушек и ехать быстрее просто не мог. Кымлан старалась большую часть дороги идти пешком, оставляя в седле только Сольдан, но тоже чувствовала себя вымотанной прошедшими днями.

Оказалось, вырваться из мохэского плена было только началом. Впереди их ждали большие испытания.

Кымлан подошла к мрачно жующему траву Исугу и виновато погладила черный бок.

– Прости, что не могу позаботиться о тебе, – прошептала она. – Обещаю, когда мы прибудем в Когурё, я накормлю тебя самым вкусным овсом, какой только есть в стране!

Конь продолжал трапезу, не поднимая головы, будто обиделся на свою новую хозяйку, которой теперь вынужденно служил.

Холодный ветер ледяными пальцами проникал за ворот и практически задувал костер. Кымлан протянула руку, чтобы огонь разгорелся ярче. Единственной радостью в их кочевой жизни оказалось то, что благодаря ее способностям они в любой момент могли согреться.

– О чем думаешь? – спросила Сольдан, осторожно приподнимаясь на подстилке. Дрожа от холода, она придвинулась ближе к огню.

Кымлан задумчиво смотрела на плясавшие ярко-оранжевые языки.

– Почему ты не осталась с мохэ? Ты смогла бы быть ближе к Даону. Кажется, он тоже испытывает к тебе чувства.

– Ох, Кымлан… Вот во всем ты хороша, кроме любовных дел! – Сольдан нарочито весело рассмеялась, скрывая тем самым душевную боль. – Ну сама посуди, зачем ему я? Нищая, безродная бродяжка, которая всю жизнь провела в рабстве.

– Глупости! Ты просто сокровище! – возразила Кымлан. – И Даон, я уверена, считает так же, иначе не стал бы предлагать тебе помощь.

Сольдан вздохнула, неосознанно водя пальцами по меховой оторочке плаща.

– Наверное, пожалел меня. И, возможно, чувствовал ответственность за меня после того признания. Смешно тогда получилось, правда? – Она улыбнулась, но ее улыбка вышла печальной. – Хотела бы я родиться в знатной семье. Тогда было бы не стыдно стоять рядом с таким благородным человеком.

– Глупости говоришь. Уверена, Даону безразлично твое происхождение, – отозвалась Кымлан. – Он не тот мужчина, для которого родословная имеет значение.