Дерево красной птицы

В один из погожих дней отец вернулся домой задумчивый и весь ужин бросал на Кымлан странные взгляды. В конце концов ей надоели загадки, и она напрямую спросила, в чем дело.

– Принцесса Ансоль сегодня отправилась в храм на скале Чанхо, – наконец сказал он, пристально разглядывая свои большие ладони.

Кымлан отложила ложку, аппетит пропал. Она почувствовала, что прошлое, которое, казалось, навсегда осталось за спиной, снова с мольбой протягивает к ней руки.

– И что? – немного грубо спросила она.

Отец поднял на нее виноватый взгляд. Он понимал, что не стоит бередить старые раны, но все равно сказал:

– Ты можешь встретиться с ней, если захочешь. Это хорошая возможность, как раз утаишь свое возвращение от других.

– Почему ты опять настаиваешь на нашей встрече? – Кымлан чувствовала растущее возмущение. Она только-только свыклась с тем, что нужно оборвать все связи, нашла новый смысл своего существования, и мысль о возврате к прошлому поднимала со дна души глухую тоску.

– Я не настаиваю, дитя мое, – мягко отозвался отец, погладив ее по щеке. Его глаза лучились теплом и сочувствием. – Просто я думаю, что ты не сможешь вечно скрываться и убегать от себя. Нужно наконец-то проститься с прошлым и жить дальше. Да, ваши отношения с принцем закончились, но принцесса Ансоль в этом не виновата. Она – твоя подруга и всегда искренне тебя любила. Нечестно скрывать от нее твое возвращение, она этого не заслужила. Понимаю, ты решила забыть свою любовь, но глупо прятаться от всего, что ее напоминает. А если через какое-то время ты увидишься с Науном? Что будешь делать? Прежде всего надо поставить точку внутри себя. Прячась от прошлого, ты продолжаешь тащить его за собой.

– Я знаю, отец, но пока мне тяжело даже думать о нем. Да и Ансоль наверняка сильно изменилась за это время, и…

– И тебе страшно узнать, что она тоже забыла тебя, я прав?

– Да, – глухо обронила Кымлан, опустив голову.

– Тогда тем более нужно увидеться с ней. Так ты развеешь все сомнения и вздохнешь свободно. Хватит убегать. Ты же у меня такая храбрая, почему боишься встретиться со старым другом?

– Проще схлестнуться в поединке с врагом, – проворчала Кымлан. – Видимо, не такая уж я и смелая.

Отец улыбнулся и, потрепав ее по голове, вышел из комнаты.

После него пришла Сольдан.

– Тоже будешь читать нравоучения? – буркнула Кымлан. Она и сама не понимала, почему так боится встретиться с Ансоль. Может быть, потому, что где-то в глубине души она надеялась, что и принц, и принцесса все еще любят ее? Ей было страшно увидеть в глазах некогда лучшей подруги равнодушие.

– Хочешь, мы пойдем с тобой? – спросила Сольдан, присев напротив. – Господин Чильсук прав: ты должна узнать все наверняка. Если с принцессой вас больше ничего не связывает, тогда можно будет со спокойной совестью вычеркнуть ее из жизни. Но если она по-прежнему ждет тебя, то нельзя терять такого человека. В конце концов, ты не одна, мы всегда тебя поддержим! Положись на нас, как мы полагались на тебя все это время.

Кымлан посмотрела в чистые глаза подруги, и ей стало немного легче.

– Спасибо.

На следующий день, с первыми лучами солнце, Кымлан собралась с духом и вместе с подругами отправилась к храму. В перерывах между тренировками они успели перешить весь ее женский гардероб, и теперь без труда взбирались на гору, лишь изредка цепляясь длинным подолом за ветки и торчащие из земли корни.

Кымлан смотрела на спины Акин и Юнлэ, заметив, как ловко они спрятали в волосах, на поясе и в высоких черных сапожках оружие. Со стороны никто бы не догадался, что три изысканно одетые девушки могут дать отпор любому, кто попытается на них напасть.

Поговаривали, что в этих краях участились грабежи, и поэтому Кымлан на всякий случай взяла с собой меч, колчан со стрелами и два лука: для себя и Юнлэ, которая стреляла лучше всех из ее учениц.

Буддизм в Когурё был распространен слабо, и принцесса Ансоль являлась одной из немногих его последовательниц. Специально для нее Владыка возвел на скале Чанхо красивейший храм.

Они медленно поднимались по склону, время от времени выныривая из густо поросшего леса на небольшие возвышенности. Солнце припекало, и выпавший за зиму снег почти растаял, из-за чего дорога превратилась в кашу. Комья грязи налипали на сапоги, мешая двигаться. Привал они сделали всего несколько раз, когда очень устали. Но сливовая настойка Сольдан и рисовые лепешки значительно подняли угасающий дух путешественниц.

Наконец, преодолев большую часть расстояния, девушки услышали напевы сутр[10] и звон колокольчика. Мохэски, которые ни разу в жизни такого не слышали и не знали о буддизме, испуганно замерли. Только когда Кымлан объяснила, что это просто вид молитвы, они двинулись дальше.