Дерево в окне

Дети, и цветы, и звери
(или проще – рай).
«Проходи, – зовут, – сквозь дверь и
с нами поиграй».

Но она – всё туже-'yже.

Нет, не мародёр,
не пират, я неуклюже
взрослый дромадёр.

Больше солнца и без меры

вас любил-люблю.
Жаль, что я уж жёлто-серый
и почти верблюд.

На дворе кричит погонщик

и стоит жара.
Тащат тачку, катят бочку –
вот и вся игра.

Побреду, закинув шею,

в жар-песок колюч.
Как найти мне тот волшебный
и сребристый ключ[4],

что, открыв в решётках струны,

прозвенит в саду,
где игрушечные луны
ждут свою звезду?

Осенний рисунок. Дорога

Ах, если бы иначе! Хоть бы немного.
Но в даль убегает прозрачно дорога.
Ни тени, ни света – ин'aче – не будет.
И мимо проходят усталые люди.
Мой путь – выпад в цель – тем точней, чем
                                                    случайней.
Он краток, в нём надо пробыть без отчаянья.

1970 г.

Мне в этом зеркале…

Мне в этом зеркале видны
И днём туманные огни.
На этой комнате печать,
Волна стоячая, печаль.

Шаги на потолке дрожат,

И вещи, выпрямясь, лежат.
Слегка вибрирует стеллаж,
Не смея выбрать звон стекла.

А сквозь окно в упор на дверь

С упрёком смотрит странный зверь.
Он видится иль снится мне,
Нечёток силуэт в окне.

И светлый дождь, и сизый страх

Лохматятся в его глазах.
Не может он вернуться в лес.
Дрожит и меркнет лунный блеск.

Породы – голубых ужей?

Кентавров скифских мятежей?
Левиафанов? Синих птиц?
Он затаился и притих.

Но он один из стаи… той,

Что исстари звалась мечтой.
Кому – каёмкой голубой,
Кому – слепящей чернотой:

«В изломе молнии – внемли –

Есмь угол неба и земли!»
…
К кому – дождём звенеть в окно,
как в арку… гулко и темно.

Чердак

В детстве мы запросто вхожи в подвал бессознательного, а в преддверии старости – на чердак никому не нужных вещей…

Анри де Руэн

Здесь, в этом Богом забытом углу,
мальчик оставил ежа и юлу,
сам превратившись в подростка
на стадионе Петровском.

Сброшен рюкзак, не споткнитесь о дрель,

столбиком скатан, недвижен апрель,
в нём на мосту под стеною[5]
он целовался весною.

Помнится, с ней расставались на «вы»,

дальше есть всё… Нет муравьей травы,
той, что, связуя все звенья,
просто дарует забвенье.

«Я бы вошёл, но не вспомнить мне дверь,

я бы нашёл тебя – только поверь!
Даль – это окна да стёкла».
…
Всё зазвенело… и смолкло.

Из цикла «Местоимения и корни»

Корни