Деривация.

— Сухель с севера встал, игиловцы там хорошо держатся. Пока он их не сломает, мы одновременно по городу не ударим. Так что, пару дней еще можно спать спокойно. Но Т-62 ты мне сегодня убей, — Игорь хлопнул Пашу по плечу и исчез по своим делам.

— Убьём, товарищ подполковник! — крикнул Паша вослед. — Обязательно убьём!

Крикнув, он обернулся и вдруг увидел то, чего никак не мог бы здесь увидеть: метрах в семи от него стояла тоненькая стройная девушка, арабка, в яркой одежде, джинсах и лёгком топике, на котором была изображена большая черная бабочка. Она приветливо улыбалась, явно Паше.

Шабалин растерялся — ибо такого здесь просто не могло быть вообще и никак от слова «совсем».

— Здравствуйте! — сказала она на вполне сносном русском языке. — Можно узнать, кого собирается убить русский офицер?

У Шабалина мелькнула череда мыслей в голове, часть из них формировала ответ на заданный вопрос, часть все же пыталась найти понятное объяснение столь невозможному видению и доказать, что это либо сон, либо солнечный удар, либо результат воздействия эгрегора войны и правильных богов на его сознание.

— Вы кто?

Непроизвольно Паша шевельнул винтовкой, поправляя её на плече.

— Азиза, — ответила она. — Телеканал Аль-Джазира.

Паша демонстративно посмотрел за неё. Она поняла этот жест.

— Мой оператор и его помощник выгружают оборудование. Машины там стоят.

— Шабалин, — откуда-то появился Федяев. — Ты чего тут местные обычаи нарушаешь? Нельзя смотреть на женщину, выпучив глаза, даже если они тебе этого не запрещает.

— Так это… — Паша не знал, чего ответить.

— Мне нужно интервью с военным, — сказала Азиза, интуитивно поняв, что Федяев здесь главнее. — У нас есть разрешение правительства и штаба армии. Русские военные так же разрешили снимать на этой военной базе. Даже один с нами приехал, он где-то здесь… полковник… забыла как его.

— К сожалению, мы уезжаем, — сказал Федяев.

— Да, мы уезжаем, — подтвердил Паша.

— Никуда никто не уезжает, — раздался сбоку громкий командный голос, и Паша увидел, как быстрым шагом к нему приближается полковник с хорошо знакомым лицом.

Шабалин мог поклясться, что неоднократно пересекался с ним в России, но кто это, сразу вспомнить не мог. Зато Валера вдруг потянулся к нему с объятиями.

— Дружище…

Федяев и полковник обнялись.

— И ты здесь?

— Ну да, — кивнул полковник. — Ближе ведь некого было послать в такую даль…

Шабалин вспомнил: это был начальник пресс-службы Восточного военного округа полковник Григорьев. Он часто лично бывал на различных учениях, где была задействована рота Шабалина. Григорьев посмотрел на Пашу:

— О, и снайпер здесь!

— Как видите, — развел руками Паша и улыбнулся. — Ближе ведь некого было послать в такую даль…

Офицеры рассмеялись. Девочка тихо стояла в сторонке.

— Как успехи? — спросил Григорьев.

— Работаем… — ответил Паша.

— В общем, такое дело, — сказал полковник, приглашая офицеров немного отойти в сторонку от журналистки. — Надо арабам показать работу сирийского боевого подразделения, ну, и немного наш советнический аппарат. Слухи ходят, что мы воюем непосредственно, то совсем это отрицали, а как «двухсотые» в Россию пошли, и отрицать войну стало глупо, верхнее руководство решило немного информации слить в международные СМИ по работе наших сил специальных операций. Понятно, что «студентов» настоящих мы им не дадим, но вот ты, Паша, вполне сгодишься…

Шабалин даже расцвел в глубине души — оказалось, что целый начальник пресс-службы военного округа помнит имя простого ротного.

— Мне лицо своё им показывать? — запротестовал Паша. — А вдруг я захочу в Академию по линии разведки поступать? Меня же не возьмут, засвеченного!

— А ты лицо своей арафаткой замотай, — посоветовал Григорьев.

— А что говорить?

— Тайн раскрывать не надо, настоящую фамилию тоже говорить не следует. Расскажи о боевой работе, только желательно, что-нибудь героическое, и такое, что можно перепроверить по другим каналам. Они такие. Они проверят.

— Как мы элеватор отбили, сойдет? — спросил Паша, взглянув и на Федяева.

— Это когда снайпера там кучу народу ночью положили? — спросил полковник.

— Да, — ответил Валера. — Нормальный эпизод. Спишем на «студентов», пусть потом гордятся.

— Ну, мне уже ехать надо, — жалобно напомнил Паша. — Да и спецы действительно там не последнюю роль сыграли…

— Мы сейчас, быстро…

Полковник выразительно посмотрел на журналистку:

— Азиза?

— Я сейчас…

Она убежала, но не прошло и минуты, как вернулась с двумя толстыми потеющими мужиками, волокущими треногу и камеру. Быстро всё установили, подключили микрофон, Пашу поставили перед камерой.

Непроизвольно Паша вспомнил, что в Наставлении по СВД в приложении 6 «количество патронов, необходимое для поражения одиночной цели» в числе стандартного набора полевых целей для снайпера — «голова», «грудная фигура», «поясная фигура», «бегущая фигура» указана и совсем экзотическая — «телекамера». Невольно Шабалин улыбнулся.

— Представьтесь, пожалуйста, — сказала Азиза, и Паша понял, что интервью началось — первое в его жизни иностранному СМИ.

— Командир группы майор Ян Яблоков.