Деривация.

Шабалин следил за ракетой, как та выписывала в воздухе пируэты, неумолимо сближаясь с безжизненным танком.

— Попадёт? — спросил Ерофеев.

— Да кто её знает, — успел ответить Васильев, как ракета долетела до танка, и вспышкой с черным дымом обозначая попадание в центр башни.

Мгновение ничего не происходило, потом внутри танка полыхнуло, и огромный язык пламени вырвался из открытого люка, еще через мгновение пламя стало прорываться по всему погону башни, поднимая её над корпусом танка. До слуха донесся хлопок разрыва, а потом жуткий трескучий гул горящих танковых зарядов. Танк окутался дымом, огонь погас.

— Вроде попал, — сказал Лобаев.

— Теперь, надеюсь, он убит, — сказал Паша.

Дым рассеялся: башня была скособочена, лежала на корпусе, сорванная со своего погона.

— Сомов будет доволен, — резюмировал Шабалин.

— У нас еще пять ракет есть, — сказал Васильев. — Что еще надо сжечь?

Ерофеев указал на как-то убогое строение, внешне напоминающее развалившийся сарай:

— Для профилактики можно туда лупануть.

— Сей секунд, — кивнул Васильев, и установил новую ракету на пусковое устройство: — Готово.

Обломки сарая полетели в разные стороны. Потом, определив дальность, выпустили еще две ракеты, которыми разнесли два строения на окраине Эс-Сухнэ и успокоились.

* * *

К освобождению Эс-Сухнэ войска, после победоносного взятия Хулейхиле, готовились несколько дней. Нужно было перегруппировать наличные силы, достоверно установить состав и положение обороняющегося противника, насколько это было возможно, ударами авиации и артиллерии обескровить врага. Всё это решалось частными задачами, одной из которых был захват расположенного метрах в трехстах справа от дороги, идущей к Эс-Сухнэ, горного хребта. Тот, кто владел хребтом, контролировал автомобильную трассу, а следовательно, хребет всенепременно нужно было брать. Практически по всему хребту были расположены небольшие опорные пункты, на которых оборонялись игиловцы. Активными штурмовыми действиями группы ССО, частной военной компании «Меч» и, конечно, сирийские подразделения последовательно отбивали эти опорники, приближаясь к откосу, который выходил на населенный пункт. Обычно всё проходило по одному избитому, но неотразимому сценарию: беспилотные разведчики корректировали удар артиллерии и авиации, потом на очередной опорник заходила штурмовая группа, которая добивала оглушенных взрывами боевиков, закреплялась там, после чего цикл повторялся в отношении следующего опорного пункта.

Командование группировки рисовало варианты штурма, а Пашу, в период относительного затишья, даже назначили руководить своеобразным отрядом быстрого реагирования, которым пару раз даже пытались «разрядить обстановку» в моменты внезапного появления небольших групп боевиков со стороны пустыни. Паша, получил в своё распоряжение взвод спецназа из Хабаровска, двух ракетчиков «из папиной бригады», и на всё это воинство ему была выдана «капсула» в придачу к имеющимся трём «Тиграм» и БТР-80. После «убийства» танка он некоторое время был в почёте, и его даже ставили в пример на очередном совещании, посвященном повышению наступательного порыва, как на селекторе его снова не заметил Сурин и не потребовал предъявить отчет, который Паша обещал сделать много дней назад. С этого момента все боевые заслуги Шабалина были преданы забвению и под угрозой отправки в Россию «первым же бортом» его срочно обязали сделать, наконец-то, отчет в форме двадцатистраничной презентации с не менее чем тридцатью фотографиями, шестью таблицами и тремя графиками.

Правда, и время появилось — ровно сутки. Забравшись в «капсулу», Шабалин раскрыл ноутбук и полчаса пытался оформить заглавие доклада. В голову лезли какие-то бесполезные в этом случае мысли, название было несколько раз изменено, и наконец-то Паша остановился на варианте «Влияние тактического приёма боевиков ИГИЛ „рассредоточение“ на боевую устойчивость взводного опорного пункта». Налив из термоса чаю и выпив кружку залпом, Шабалин изложил положение сторон к началу боевого столкновения, перечислив имеющееся на опорнике вооружение, боезапас и численный состав своей снайперской группы, группы ССО и сирийского взвода. Потом обрисовал расположение полос инженерного заграждения, перечислил типы мин и плотность минирования. Потом пришёл Ерофеев и стал рассказывать смешные истории из жизни спецназа, что окончательно увело мыслительный процесс от выполнения главной задачи, от которой зависела «отправка в Россию первым же бортом».

Потом появился Федяев, который подкинул пару мыслей, обосновав их кругозором, полученным в Академии:

— Ты на этот бой шире смотри, не только то, что было расписывай, но и применить новый тактический приём боевиков попробуй гипотетически в другой ситуации, — посоветовал Валера. — Тут вон сколько офицеров из ГШ околачивается, надо к тебе заслать парочку, они тебе быстро тут всё распишут и расчеты сделают. Сейчас, кстати, так и сделаем…

Федяев вышел по связи на Сомова: