Деривация.

— Скажите, вы служите в российских силах специальных операций?

— Так точно, — ответил Паша.

Азиза, видимо, ждала каких-то пояснений, но Шабалин молчал. Пауза стала заметной.

— Вы давно находитесь в Сирийской Арабской Республике? — задала она следующий вопрос.

— Три месяца.

— Всё это время вы воюете?

— Так точно.

— Какой бой вы запомнили больше всего?

— Бой за тадморский элеватор.

— Это был тяжелый бой?

— Нам пришлось вести ночной бой с превосходящими силами противника.

— Сколько было врагов, и сколько было вас?

— Врагов было триста, — придумывал на ходу Паша. — А нас шестнадцать. — Этот расклад — триста и шестнадцать он уже где-то слышал, но почему-то ничто не помешала повторить.

— У вас были потери?

— Нет. Потери были только у врага.

— Это были бойцы Исламского государства?

— Да.

— Откуда вам это известно?

— Они ночью кричали нам, что элеватор принадлежит Исламскому государству, а они его подданные. Ну, государства этого, а не элеватора.

— И вы их всех безжалостно убили?

— Почти всех. Кое-кто успел убежать обратно в своё Исламское государство. Мы их не смогли догнать. Уж очень быстро они бежали.

Паша чувствовал, как сейчас разрыдается от приступа смеха, но еще держался. Он стал входить в роль, и ему это даже стало нравиться.

— Это единственное сражение, в котором вы принимали участие?

— Нет, но самое значимое для меня лично.

— Лично вы сколько убили врагов?

— Это секретная информация, — отрезал Паша. — Я не могу её раскрывать.

— Ага, понятно, — кивнула девочка. — Вы стреляли в гражданских?

— Нет, у нас с этим строго, — сказал Паша. — Если что, сразу дисциплинарное взыскание оформят и прощай «десять-десять»!

— Что такое дисциплинарное взыскание?

— Это почти что расстрел, но многократный. По ощущениям примерно одинаково.

— Вам известны случаи применения против гражданского населения Сирии химического оружия?

— Лично мне такие случаи не известны.

— А что известно?

— Мне известен случай применения миномётов против российского госпиталя, когда погибли медицинские работники, женщины. Это сделали бойцы Исламского государства, направляемые инструкторами из США.

— Откуда вам известно, что это сделали бойцы ИГИЛ?

— Мне об этом сообщил перед своей смертью раненый на элеваторе игиловец.

— Ян, вы сейчас глумитесь над моими вопросами, — сказала Азиза.

— Каков вопрос — таков ответ, — съязвил Паша и попытался отпроситься: — Может, отпустите меня, я на войну опаздываю!

— Тогда закончим интервью, — сказала Азиза. — А можно с вами сфотографироваться?

Она подмигнула помощнику оператора, и тот сделал несколько снимков на смартфон.

— Я найду способ передать вам эту фотографию, — сказала она.

Через пять минут Федяев и Паша уже стояли у «Тигра».

— Твоя главная задача на сегодня — поразить Т-62, - напутствовал Валера. — Ну, и попытайтесь разобраться, что за тёплые блики вы видели ночью.

— Сделаем, — кивнул Паша.

На позиции его встретил Толя Ерофеев:

— Слушай, тут оборона у них — мама не горюй!

— Что случилось?

— С утра мы зафиксировали шесть огневых точек, и все шесть — пулеметные! Я тебе сейчас их покажу…

— Как там танк?

— А, полчаса назад из танка выбрался танкист, спрыгнул в ход сообщения и мы его больше не видели.

— Может так быть, что в танке он был ночью один?

— Да вполне, — кивнул Толя. — Ночью на танке двигатель не заводили, мы бы услышали. Стрелял он по вспышкам выстрелов, когда мы приманку на правый фланг выставили. Для поворота башни там есть механические приводы, в электричестве наводчик не нуждается. Увидел вспышки — навелся, бабахнул. Когда его авиация молотила, может, контузило, может и кого убило внутри. Но вылез один.

— А если у него уже снарядов нет? — предположил Паша.

В бинокль он разглядывал башню с зафиксированным открытым люком командира.

— Что, предлагаешь танк захватить, а не убивать? — спросил спецназовец. — Как «Дед» в прошлом году?

Паша знал эту историю. Впрочем, эту историю во всех вооруженных силах хорошо знали и смаковали с новыми и новыми подробностями: в прошлом году, в боях всё за тот же элеватор, игиловцы применили бронетанковую технику, с помощью которой намеревались отбить важный объект. Атака производилась ночью. Снайпер по прозвищу «Дед» вначале прострелил торчащую из башни танка голову командира, потом так же уничтожил механика-водителя, пытавшегося разглядеть, куда едет. Танк встал. И в результате, был захвачен целехоньким.

— Не, — Шабалин помотал головой. — Утром на совещании Сомов кровь из носу требовал «убить» его. Вон, видишь, по склону плетутся… расчет ПТУР нам дали. Танк убивать. Сейчас ракеты принесут, и начнём…

Треногу пусковой ПТУР установили под скалой, чтобы был виден танк, но и прикрыться каменными массивом можно было бы, в случае, если начнется обстрел. Отдышавшись, ракетчики установили пусковой контейнер, включили прицел.

— Мы готовы, — доложил Лобаев.

— По готовности огонь! — скомандовал Паша.

Гулко хлопнул выстрел, подняв за пусковой столб пыли. Ракета сверкнула впереди и пошла, петляя, к танку, сматывая с себя тонкий кабель управления.