Дерлямбовый путь Аристарха Майозубова

Гений поднял нового знакомого на ноги и повёл к небольшой стоянке такси возле входа в отель, а ещё через пятнадцать минут, втолкнул в свой номер и уложил на кровать, где сладко спала Ника. После произведённого акта благотворительности, усталый Аристарх обвёл глазами слабо освещённое пространство комнаты и иронично произнёс: «Всё вытрезвитель полон». Сейчас ему хотелось только две вещи — понять куда делся Бориска и принять душ. И если вопрос с Бориской был скорее риторический, то абсолютно реальная возможность принять горячий душ, не вызывала сомнений.

Вода, как всегда прекрасно освежила и придала сил, довольный поэт оделся, вышел из ванной комнаты и, к своему удивлению, увидел, что во время его отсутствия, в «вытрезвителе» завертелся бессмысленный и беспощадный алкороман, Ника и Генрих бесстыже целовались в засос и стягивали друг с друга одежду. «Опаньки, как же быстро снюхалась эта пьянь», — удивлённо улыбнулся Аристарх, с любопытством наблюдая за нетрезвой парочкой. Наблюдаемое зрелище оказалось мало эстетичным, хотя отдалённо напоминало известные немецкие фильмы, отчего он едва сдержался, чтобы не рассмеяться. Затем, решив, что портить чужой праздник жизни не комильфо, задумчиво покинул номер и, стараясь не шуметь, тихонько закрыл за собой дверь.

«Завтра утром кто-то будет сильно удивляться и озабоченно знакомиться», — с трудом сдерживая рвущиеся на волю порывы хохота, ехидно подумал поэт. Майозубов не испытывал никакой ревности, ни отрицательных чувств к кому бы то ни было, выражая увиденному в основном безразличие. Живой интерес вызывали лишь мысли о кустистых рогах «долбанного либерала», особенно, в свете последнего «рогаобразующего» события. Впрочем, слетевшая с катушек Ника именно о них и просила, а тут ещё для неё и призовая игра получилась. Само собой без рифмованных строк, не обошлось и они полились с лёгкостью летнего ливня:

Когда твоя Муза под мухой,

И служит не духу, а телу

Она вдруг становится шлюхой

И рада такому уделу,

Но мир не становится хуже,

Страстишки — всего лишь страстишки,

Поэзия катится к прозе,

Качая на люстре трусишки…

В коридоре, возле лифта, стоял широко улыбающийся Бориска и, как бы прощаясь, помахивал рукой. Аристарх, бросив ироничный взгляд, одобрительно кивнул и прошёл мимо, так как чувствовал, что уже имеет ответы на вопросы, которые так мучали в течении дня. А главное, потому что отчётливо понимал, Бориске хорошо известно о наличии у него этих ответов. Другое дело, общая картина пока не сложилась и, возможно, чтобы правильно всё увидеть, понадобится дополнительное время и осмысление.

Глава двенадцатая. Таланты, поклонники и будоражащая цифра.

Снова утро. Аристарх открыл глаза и увидел, что находится дома. Рядом спит весьма привлекательная девушка, на вид ей года двадцать два, у неё невероятные, светлые кудряшки и, почти неприкрытая одеялом, очень красивая грудь. Поэт пока не помнил ни её имени, ни как она оказалась в его постели, он всё ещё жил в эмоциональных воспоминаниях Берлина, но уже понимал, что совершил очередной скачок во времени и пространстве. Майозубов присел и осмотрел комнату, на глаза попался смартфон, он быстро включил гаджет и упёрся глазами в дату. Модная железяка показывала, что сегодня пятое декабря две тысячи тринадцатого года и уже вторая половина дня.

Обстановка в квартире не походила ни на изначальную, ни на ту, что он видел в две тысячи двадцатом году. Вероятно, этот ремонт сделали не так давно, так как всё казалось удивительно новым и свежим, но главной изюминкой оказалось стоящая на кухне дорогущая кофемашина, а значит, можно насладиться восхитительным ароматным напитком. Воспоминания о будущем, а точнее, уже о настоящем, ещё не пришли, но Аристарх и сам не торопил события — кому важны детали, если целое меняется на раз-два.

Последнее, что вспоминалось о Берлине, как уснул в номере Антуана на неудобном диване в гостиной. Несмотря на странность неожиданной просьбы переночевать, тот спокойно отреагировал, но пообещал позадавать вопросы следующим утром и чмокнув воздух, манерно убежал к приятелю в спальню, располагающуюся на втором уровне престижного люкса.

В столице Германии Аристарх понял чего хочет на самом деле и по этой причине немного грустил по две тысячи двадцатому году. Совершенно не случайно, что первое перемещение произошло именно туда, а всё происходящее, вслед за этим, несомненно, часть какого-то особого плана свыше. И всё же, столь важная встреча с Эвелиной — это событие «следующего дня», а сегодня он стоит на кухне и готовит кофе.