Derniеre danse des coeurs d amour (СИ)

— Гарри, послушай меня очень внимательно! — молодой человек вздрогнул. — Я не знаю, чем вы будете заниматься в понедельник в пять вечера своей разношерстной компанией неизвестно где, но уверена, что вы организовали что-то против Амбридж. Прошу, будьте осторожны! Грейнджер, конечно, умна, но ее мозгов на всех вас оболтусов не хватит. Амбридж со своей дружиной и Филчем дремать не будут, готовьтесь к слежке. И не палитесь так сильно, рассылая сообщения на своих галлеонах. Проворачивайте все аккуратнее и не ходите кучами. Если до вас доберутся, то мало не покажется!

Гарри ошарашенно открыл рот, слушая все то, что на него сейчас вывалила Флоренс.

— Подожди, но откуда ты…

— Грейнджер должна была тебе рассказать, что я видела ее монету, — Поттер кивнул на вопросительный взгляд однокурсницы. — Забини, конечно, все объяснил, но твоя подруга думаю, в следующий раз будет умнее. Пусть не доверяет людям, особенно слизеринцам. Так что…

 — С-спасибо, — прокряхтел Гарри. — Завтра увидимся?

В ответ девушка коротко кивнула и быстро исчезла за ближайшим поворотом. Гриффиндорец, переваривая всю сказанную информацию и пошатываясь, вошел в библиотеку под неодобрительный взгляд Ирмы Пинс. *** Флоренс сидела в кресле у камина, закутавшись в плед и пила любимый горячий шоколад с карамелью, поглаживая Белби, который дремал у нее на коленях. Девушку окутало блаженное умиротворяющее тепло, не способствующее быстрому течению мыслей. Каминные часы показывали без четверти шесть, а Малфой обычно приходил к восьми. Поэтому было вполне достаточно времени подумать обо всем. А особенно о Поттере. Если его раскачать, он оказался вполне интересным собеседником, хоть часто смущался и боялся ляпнуть не то. Гриффиндорец был довольно тонко чувствующим человеком и порой их мысли оказывались схожими. Флоренс было приятно общество Поттера, его привычка ерошить волосы и часто поправлять очки вызывала в девушке некие теплые чувства. Но… Все это было не совсем то. Да, с Поттером было неплохо вот так поболтать, но он оказался не тем человеком, с которым доставляет удовольствие просто молчать. Он был отчасти близок Флоренс по духу, но не настолько, чтобы она хотела проводить с ним время сутки напролет. Вообще-то, она ни с кем не хотела так много болтать, но дело было даже не в этом. Флоренс понимала, что все, что происходит с ней, неправильно и глупо, но совладать с собой становилось все сложнее и сложнее. Девушка прикрыла глаза, и перед ней вырисовался тот самый запретный образ: высокий, на порядок выше Поттера, стройный, даже худой, весь в темном. Бледное заостренное лицо с идеально правильными чертами и пронзительными жемчужно-серыми глазами, порой темнеющими от перепадов настроения. Блестящие, как шелк, волосы цвета платины. Она ни разу до них не дотрагивалась. Даже мимолетом. И аромат — тот самый, сладостно леденящий сердце… Флоренс встряхнула влажными волосами, источавшими тонкий запах белых цветов. Ей нельзя об этом думать. Запрещено. Она знала этого человека, как свои пять пальцев, знала все его темные и светлые стороны. Знала его настоящим. Он был ее лучшим другом, которому достаточно заглянуть в глаза, чтобы прочесть все мысли и сказать то, что нужно. Или промолчать. Просто сесть рядом и приобнять, ничего не говоря. У них всегда было такое взаимопонимание — стоя в толпе, одному достаточно было бросить взгляд, и второй уже спешил на выручку. Каждый был готов на все. Ссорились редко, еще реже — по мелочам. Но бывало, конечно, всякое. Однако Флоренс понимала, что настанет день, и она лишится этой драгоценной связи, но вряд ли тот огонь, который полыхает в ней последние полтора года, когда-нибудь угаснет. Житейский ветер раздул из крохотной искорки такое пламя, в какой же пожар превратится этот огонь через несколько лет? Драко Малфой был ей близок по-настоящему. Не в физическом смысле (конечно, порой во снах тайные мечты были склонны вырваться из глубин подсознания, и тогда Флоренс просыпалась в холодном поту и с бешено колотящимся сердцем), а в таком, о котором писатели пишут целые романы, поэты излагают на бумагу затейливыми строками поэмы и стихотворения, а художники с помощью красок воплощают на холстах. В гостиной раздались тихие шаги, и Флоренс удивленно взглянула на часы, а потом на старосту Слизерина, который прошествовал к креслу подруги и сел на мягкий подлокотник.

— Ты рано, — она задрала голову, чтобы видеть его глаза. Излучающие давно ставшие привычными тепло и почти что нежность.

— Подумал, что тебе скучно одной, — Драко пожал плечами. — Пересядем?