Деррида

Некоторые упрекали меня в том, что я так по-настоящему и не вступил в открытый диалог, который Гадамер начал в апреле 1981 года в Институте Гете в Париже и от которого я, кажется, уклонился. Я склонен думать, что они совершенно правы.

Ответ, который он дал на мои собственные ответы во время нашей встречи 1981 года, заканчивался следующими словами (и, восхищаясь его благожелательностью, приветливым великодушием и прозорливостью, я хотел бы сказать, что совершенно с ним согласен): «Всякое чтение, стремящееся к пониманию, – это только шаг на пути, который никогда не завершается. Всякий, кто вступает на этот путь, знает, что никогда не дойдет „до конца“ текста; он принимает этот удар. Когда поэтический текст настолько трогает, что читающий в итоге „входит“ в него и узнает себя в нем, это не предполагает ни согласия, ни подтверждения самого себя. Чтобы найти себя, нужно от себя отказаться. Я думаю, что не так уж далек от Деррида, когда подчеркиваю, что никогда не знаешь, кем ты окажешься, когда себя найдешь»[859].

Политические изменения, которых Деррида, по его словам, ждал, не слишком в них веря, происходят как приятный сюрприз. 10 мая 1981 года Франсуа Миттеран избран президентом Французской Республики. На выборах в законодательное собрание 14 и 21 июня 1981 года «розовая волна» приносит партии социалистов и ее союзникам значительное большинство. Пьер Моруа назначен премьер-министром, Жак Ланг – министром культуры, Ален Савари – министром образования, в правительство входят четверо коммунистов. Хотя Деррида рад новому политическому раскладу, он еще не догадывается о том, какое значение этот расклад вскоре для него приобретет. Он не хочет больше ничего ждать от Франции и в особенности от французской университетской системы: «Изменится ли теперь что-нибудь? В том, что касается образования и культуры, я склонен к предельной осторожности»[860].

В Америке Поль де Ман остается главным союзником Деррида. Несмотря на все более усиливающееся сопротивление, ему удается при поддержке Хиллиса Миллера, который отвечает за все, что касается аспирантов, продлить для Деррида контракт приглашенного профессора. Точно так же, как в Оксфорде и Кембридже, философский факультет Йеля не скрывает своей враждебности по отношению к Деррида и ко всему течению French Theory. Одна из профессоров, Рут Маркус, сторонница строгого позитивизма и специалист по формальной логике, пытается из года в год помешать приездам того, кого она считает мошенником, – для нее это дело чести. Ожесточенная полемика, в которую вступают Деррида и Джон Р. Серл в нескольких номерах журнала Glyph, делает отношения с представителями аналитической философии еще более натянутыми[861]. Но много врагов у деконструкции и среди литературоведов и критиков – теперь, когда ее успех делает ее угрозой для традиционалистов. Только отделения сравнительного литературоведения принимают ее с неизменным энтузиазмом.