Деррида

Я позвонил Пьеру [Нора] – разговор был долгим, – поскольку он отказался встречаться со мной по этому делу. Я знал, что на втором чтении нам понадобится его поддержка, и, в общем-то, решал он… Большая часть врагов Деррида в университетском и интеллектуальном мире, в основном среди хайдеггерианцев строгой закалки, делает вид, что все, о чем думает Деррида, «смехотворно». Посмеяться над какой-нибудь цитаткой – вот и все доказательство. Я, конечно, знал, что Пьер Нора и его советники не числятся среди больших любителей «дерридеанства». Вот почему я хотел заручиться его объективной поддержкой… Возможно, это означало, что я слишком быстро забыл, что помимо других препятствий есть одно, из-за которого современникам, друзьям, тем, кто провел вместе какую-то часть молодости в лицее Людовика Великого, а потом в Сорбонне, очень сложно признать ценность одного из них, раз они были равными, сделать вклад в его историческую судьбу. Пьер Нора отказался заниматься этим проектом и сказал в заключение, что я должен «выпутываться сам»[945].

Свое истинное значение эта история обретет спустя несколько месяцев, когда в Gallimard в коллекции «Современный мир» выйдет книга Люка Ферри и Алена Рено под названием «Мысль 68» – эссе на тему современного антигуманизма. Этот посвященный Цветану Тодорову памфлет, который привлечет немало внимания, был написан под присмотром Марселя Гоше и Франсуа Фюре, двух столпов журнала Le Débat[946]. Деррида в какой-то мере знаком с Ферри и Рено: они вместе выступали на конференции в Серизи по «Концам человека»; после их лекции возникла одна из наиболее ожесточенных дискуссий.

Пытаясь определить «единство настроения, существующее помимо споров и расхождений» в течении антигуманистической мысли, «Мысль 68» стремится провести «безжалостный демонтаж французского гуманизма, французского хайдеггерианства и фрейдизма во французском стиле», а затем призывает к «обновлению подлинно критической философии»[947]. Фуко, Деррида, Лиотар, Бурдье, Альтюссер и Лакан – вот основные мишени этого ликвидационного мероприятия, идеологические посылки которого достаточно ясны. Четвертая глава полностью посвящена Деррида, творчество которого называется «гиперболическим повторением» Хайдеггера. С точки зрения Ферри и Рено, все можно свести к нескольким предельно простым формулам: «Если… Фуко = Хайдеггер + Ницше и если можно сказать… что Лакан = Хайдеггер + Фрейд, то французское хайдеггерианство допустимо определить формулой Деррида = Хайдеггер + стиль Деррида»[948]. Долой исследования Руссо, Гегеля, Гуссерля, Левинаса и многих других: если верить двум этим авторам, между Деррида и его образцом «различие всего лишь в риторике»:

Таким образом, французское хайдеггерианство будет заниматься исключительно символизацией онтологического различия. Французским, и очень даже французским, оно будет лишь в силу своего вкуса и таланта к производству литературных вариаций на заимствованную философскую тему, простую и, кстати говоря, довольно бедную. Этот вкус и этот талант, тесно связанные с некоторыми чисто французскими особенностями доступа к философскому дискурсу (сочинениями, подготовительными курсами, агрегацией), удалось поставить на службу одному из наиболее странных упражнений в повторении, какие только знала интеллектуальная история[949].