Деррида

Осень 2002 года он встречает в Нью-Йорке, где, в частности, смотрит премьеру полнометражного фильма «Деррида» Кирби Дика и Эми Циринг Кофман. Съемка шла еще с 1997 года. Подход в фильме был выбран более американский и более ориентированный на широкую аудиторию, чем в фильме «Впрочем, Деррида» Сафаа Фати. Монтаж, обошедшийся без закадрового голоса и настоящих интервью, ориентируется на биографию. Жизнь Деррида изображается как жизнь публичного человека, прослеживается его путь от EHESS до Нью-Йорка через Калифорнию и Южную Африку, а также как частная жизнь: у него дома, на кухне, даже у парикмахера. На все это он согласился скорее охотно, хотя долгое время не доверял медиа и образам. Музыку написал Руити Сакамото, который несколько лет назад использовал некоторые тексты Деррида для оперы.

Фильм «Деррида», задуманный для большого экрана, был представлен в официальной программе на фестивале «Sundance», а также в Локарно, Венеции и Мельбурне, причем он пользовался успехом у зрителей, необычным для фильма такого рода. Особенно эффективен слоган: «What if someone came along who changed not the way you think about everything, but everything about the way you think» («Что если бы кто-то изменил не способ вашей мысли обо всем, но все в способе вашей мысли»). Впервые, по крайней мере в Нью-Йорке, Деррида стали часто узнавать на улице.

Глава 10 В жизни и в смерти. 2003–2004

12 февраля 2003 года на шестом занятии второго года семинара «Зверь и суверен» Деррида наконец берется за тему, которую он объявил еще несколько недель назад: выбор между погребением и испепелением. Любопытно, что эта тема очень мало исследовалась в философском дискурсе о смерти.

Одно из различий между погребением и испепелением в том, что первое признает обоснованным существование трупа, его долговечность и территорию, тогда как второе прячет труп… если мертвец – это исчезнувший, труп исчезнувшего не исчезает, он не уничтожается в качестве трупа, что происходит при испепелении. Это не-исчезнование оставляет надежду фантазму, если я могу так сказать. Погребенный, я не исчезаю, я могу еще цепляться за что-то, мой фантазм может еще держаться за мой труп, за не-исчезновение моего трупа после моего собственного исчезновения[1396].

Далее Деррида подробно анализирует то, что задействовано в принципе испепеления, описанном как «своего рода необратимое убийство», если решение принимают близкие покойного, и «своего рода необратимое самоубийство», если кремации требует сам умирающий.

Когда огонь совершит свое действие, в модерновости своего мрачного театра, то есть технически безошибочного, мгновенно эффективного, невидимого, почти неслышимого, труп исчезнувшего, по всей видимости, исчезнет сверх самого его исчезновения… Мертвец одновременно повсюду и нигде, нигде, потому что повсюду, вне мира и повсюду в мире и в нас. Чистая интериоризация, чистая идеализация мертвеца, его спиритуализация, его абсолютная идеализация, его дематериализация в погруженном в траур выжившем, который только и может что позволять хватать себя мертвецу, у которого более нет никакого собственного места вовне, – это одновременно величайшая верность и высочайшее предательство, лучший способ сохранить другого, обходясь без него[1397].

Эти интимные размышления не мешают Деррида заниматься актуальными политическими вопросами еще больше, чем ранее. В январе 2004 года он одним из первых подписал петицию «Не от нашего имени» против ожидаемого военного вторжения в Ирак. Именно в этом контексте выходит книга «Хулиганы», в которой была издана большая лекция, прочитанная в Серизи в прошлом году.