Деррида

Жак Деррида, вы возвращаете содержание самым сильным и самым простым словам Человечества… Вы в первом ряду тех, кто открыл путь новой мысли… «Деконструкция» – это внимательный, скрупулезный подход мысли, которая формируется в испытании своим собственным предметом. Подход в высшей степени творческий и освободительный. Разобрать, никогда не разрушая, чтобы пойти дальше[1406].

Министр также подчеркивает связь между этим «рассуждением о методе» и различными выступлениями Деррида в публичной сфере: «против подавления диссидентов в бывшей Чехословакии, против расизма в Южной Африке и против тюремной системы в США». Он напоминает о его «неустанной бдительности» к несправедливостям и антисемитизму. В заключение Доминик де Вильпен говорит: «Вы продолжаете традицию интеллектуалов чести, влюбленных в универсальное, идете по пути, открытом Вольтером, Бернаносом, Золя и Сартром».

Вернувшись во Францию, Деррида считает должным выполнить еще одно обязательство. Вечером 27 мая он вместе с Мустафой Шерифом проводит заключительное заседание на конференции «Алжир – Франция в память о великих фигурах диалога цивилизаций», которая проходит в Институте арабского мира. Большой амфитеатр набит битком; в аудитории присутствуют Андре Микель, Андре Мандуз и Жан-Пьер Шевенман. Прибыв на место, Деррида признается Мустафе Шерифу, что от любого другого собрания он бы отказался. Но он считает должным высказаться этим вечером «как алжирец». Ему как никогда важно связать друг с другом все нити своей жизни: «Из всех полученных и унаследованных мной культурных богатств моя алжирская культура относится к числу тех, что поддерживали меня сильнее всего»[1407].

Деррида начинает свое лечение сразу после этой встречи. Он на несколько недель перестает писать, что ясно из нескольких личных строк, сопровождающих Речь в защиту внешней политики, общей для всей Европы, опубликованную в Libération 31 мая 2003 года и в нескольких других европейских газетах:

Я считаю важным подписать вместе с Юргеном Хабермасом этот разбор, также являющийся обращением. Мы считаем неотложным и необходимым, чтобы немецкие и французские интеллектуалы, преодолев распри, которые могли разделять их в прошлом, объединили в этом случае свои голоса. Этот текст, как легко можно понять, был написан Юргеном Хабермасом. Несмотря на то что у меня было желание его написать, личные обстоятельства мне помешали, поэтому я предложил Юргену Хабермасу подписать вместе с ним это обращение, основные посылки и позиции которого я разделяю[1408].

Из окна палаты в Институте Кюри, где ему проводят химиотерапию, Деррида может наблюдать улицу Ульм и вход в Школу, где он провел столько лет. Тяжелое лечение он сносит покорно, не теряя надежды. Разве не рассказывали ему об одном пациенте, у которого уже 17 лет ремиссия? Разве доктор Жан-Марк Экстра не сказал ему, что недавно в лечении рака поджелудочной железы был достигнут существенный прогресс? Маргерит Деррида рассказывает, что Жак решил не худеть и заставлял себя есть, даже когда не было аппетита: «Он потерял какое-то количество волос, но немного. В физическом отношении он выглядел неплохо, и казалось, что он держится молодцом, насколько позволяют обстоятельства. Все мы не отказывались от мысли, что может быть ремиссия».

Пагубные последствия химиотерапии сказываются главным образом на психике. Потеря сил и ужасная слабость приводят Деррида к новому приступу депрессии, который заставляет его отказаться от проектов и планов. «Впервые на протяжении десятков лет он был вынужден приостановить свою деятельность, – рассказывает Альбер Диши. – И если раньше он всегда отличался огромной работоспособностью, то теперь он должен был отказаться от ряда текстов, лекций и поездок, что далось ему очень тяжело»[1409].