Деррида

В этой превосходной статье Деррида для начала задается вопросом о специфическом затруднении, связанном с любым высказыванием по поводу Арто. Слишком многие комментарии всего лишь заключают его в удобные категории, заново отрицая «ту загадку во плоти, которая пожелала назваться собственным именем Антонена Арто»[361]. Даже Морис Бланшо в своих замечательных текстах, посвященных Арто, часто трактует его как клинический случай, поэтому «дикость» его опыта не принимается в расчет.

И если Арто решительно – как, по нашему мнению, никто до него – сопротивляется критическим и клиническим толкованиям, то именно тем, что в его приключении (а этим словом мы называем целостность, предшествующую разделению на жизнь и произведение) выступает протестом как таковым против приведения и выведения примеров как таковых. Критик и медик оказались бы беспомощными перед существованием, отказывающимся что-либо значить, перед искусством, пожелавшим остаться без произведений, перед языком, отрицающим свой след…

Арто пожелал разрушить историю, то есть историю дуалистической метафизики, которая для упомянутых выше эссе служила более или менее сокровенным источником вдохновения: дуализм тела и души, тайно поддерживающий дуализм слова и существования, текста и тела… Арто не хотел, чтобы его слово нашептывалось где-то вдали от его тела[362].

Когда выходит этот номер Tel Quel, с Деррида по телефону связывается отвечающая за издание полного собрания сочинений Поль Тевенен, с которой он ранее никогда не встречался. Ей важно сказать ему, насколько его статья ее вдохновила. Она повторяет ему ту же мысль в длинном письме, отмечая, насколько для нее этот текст важен:

Я благодарна вам за него, поскольку, по сути, мне впервые был сделан такой подарок. Если исключить статьи Бланшо или одну-две фразы Мишеля Фуко в «Истории безумия», в течение 15 лет мне казалось, что я работаю в пустоте и не могу найти отклика. Конечно, я не отождествляю себя с Арто. Просто я считала, что работы Антонена Арто крайне важны для нашей эпохи, что они намного ценнее того времени, которое я им посвящаю, и до сего момента я не встречала никого, кто бы сказал мне, что я не ошибаюсь. Вот почему я благодарю вас и почему я благодарна Филиппу Соллерсу. Но о нем я давно знала, что он по этому поводу думает[363].

Вскоре они встречаются и становятся друзьями. С этого момента Поль Тевенен держит Деррида в курсе своих исследований и регулярно посылает ему пока еще не опубликованные тексты Арто. Она собрала бумаги Арто в день его смерти, в довольно спорных обстоятельствах, и теперь увлеченно и терпеливо занимается расшифровкой этих рукописей, готовя издание полного собрания сочинений, объем которого постоянно растет[364].

Именно у Поль и Ива Тевененов Маргерит и Жак Деррида будут приняты в узкий круг писателей и художников первой величины – на званых ужинах, регулярно организуемых в квартире Тевененов на бульваре Бастилии. Среди известных гостей – Франсис Понж, Пьер Клоссовски, Луи-Рене де Форе, Мишель Лейрис, Пьер Булез и Роже Блен. Здесь бывает и Жан Жене, с которым у Деррида вскоре завязываются дружеские отношения.