Дервиши в мусульманском мире

Что же сказать обо всех этих взглядах? Что касается взгляда Пассека и мнения Шамиля об отношении «тариката» (дервишества) к исламу, то, если считать кавказский мюридизм тождественным с дервишеством, или суфизмом (а не признать этого нельзя, судя по учению того и другого), Пассек и Шамиль положительно неверно рассуждают. Что же касается взгляда Шамиля на то, откуда проник на Кавказ суфизм, то его нельзя не предпочесть показанию Баденштедта, только с некоторым объяснением. Шамиль ведет речь о распространении «мюридизма» на Кавказе собственно в его время и рассказывает это, уже будучи в Туле в качестве военнопленного; а в это время для него положительно не могло быть никаких разумных оснований придумывать что-либо недействительное и обманывать интересующихся его учением. Поэтому рассказ его о распространении последнего на Кавказе нельзя не признать более истинным, чем показания Баденштедта, основывающиеся только на официальных документах, которые составлялись в то самое время, когда горцы не все могли открывать. Рассказ Шамиля тем более может быть признан истинным, что этот человек сам был одним из главных действующих лиц в истории мюридизма. Справедливым во взгляде Шамиля следует признать, во-первых, показание его относительно страны и лица, из которой и через кого проник мюридизм на Кавказ при нем. Шамиль говорит, что мюридизм вышел из Багдада и распространился чрез шейха Измаила¹⁸⁷. А Баденштедт хотя и признает, что Измаил «дал импульс новому учению в Дагестане», но в то же время утверждает, что первый, который, начав распространять это учение по Кавказу, утвердил его здесь и возбудил горцев к восстанию против русских, был бухарец Кази Мухаммед¹⁸⁸; между тем Шамиль прямо отрицает существование какого бы то ни было бухарца¹⁸⁹. А во-вторых, полного признания заслуживает также и история мюридизма, как ее рассказывает Шамиль, но только при нем самом. Что же касается судьбы мюридизма до Шамиля и при других главах, то, хотя Шамиль и отвергает факт существования мюридизма на Кавказе до Измаила, однако во всем этом единственно достоверными должны быть признаны описания Баденштедта, Ханыкова и Казем-Бека. Касательно же учения мюридизма как Пассек, так и упомянутые сейчас ученые совершенно согласны с Шамилем.

Принимая во внимание сделанные замечания, можно представить теперь историю мюридизма на Кавказе в таком виде.

Магометанство проникло на Кавказ в конце VII и в VIII веке по Р.Х. и утвердилось здесь после долгой борьбы с местным идолопоклонством и буддизмом. Утверждению ислама здесь много способствовал и суфизм, который не замедлил попасть туда вместе с ним, разумеется, из Аравии. Это было при первых потомках Гамзы и Аббаса (родных дядей Мухаммеда). В X и XI веках дервишество возбуждало уже кавказских мусульман против некоторых светских князей Дагестана, которые присвоили себе власть потомков Гамзы и Аббаса, считавшихся патронами этой страны. Дальнейшая судьба дервишества до XV века неизвестна, потому что до этого времени оно не принимает никакого участия в политических событиях Кавказа, а в конце XIV века дервишество опять начинает возбуждать горцев против злоупотреблений некоторых князей и духовных властолюбцев. Но что несомненно, что дервишество существовало на Кавказе и во все это время, только не имело такого политического характера, какой ему дан был Шамилем в нынешнем столетии. Словом, до XV века дервишество существовало на Кавказе только «номинально», как выражается Казем-Бек. Впрочем, в таком виде оно находилось здесь даже и до конца прошлого и начала нынешнего столетия, будучи поддерживаемо лишь постоянными сношениями кавказцев то с Персией, то с Малой Азией и Турцией, то с Бухарой и Туркестаном. В этот период времени особенно замечателен был по своей ревности в распространении мюридизма некто шейх Аллауд-Дин Мансур, получивший свое воспитание в Бухаре¹⁹⁰.