Держава (том второй)

Сначала министр иностранных дел Ламздорф получил сообщение, что в Токио, в присутствие императора, состоялось совещание старейших государственных деятелей. Затем барон Розен доложил, что при дворе микадо господствует убеждение, что исчезла всякая надежда на сохранение мира. И сразу за этим в министерство прибыл японский посол Курино при орденах и в парадном мундире.

Сделав каменное лицо в ответ на улыбку Ламздорфа, передал ноту, в коей довёл до сведения императорского правительства о решении Японии прекратить дальнейшие переговоры.

Премьер–министр господин Кацура, — уже приватно сообщил он поражённому Ламздорфу, — отзывает посланника и весь состав миссии из Петербурга, — ответно улыбнувшись, поклонился Владимиру Николаевичу.

Это известие взволновало лишь российские верхи, а общественность не обратила внимания на короткое сообщение в «Правительственном вестнике».

Во много раз активнее и с огромным интересом обсуждался вопрос о том, что книгоиздательство «Знание» предложило Чехову за напечатание «Вишнёвого сада» 5 тысяч рублей.

И особенно потрясло образованное общество известие, что профессор живописи Куинджи, желая прийти, как сообщили хроникёры, на помощь молодым русским художникам, внёс 100 тысяч рублей в госбанк для выдачи из процентов премий талантам по ежегодному конкурсу.

Простой народ веселился по–своему.

Из газетной статьи «Кулачные бои ещё не вывелись», которую с особым удовольствием прочёл Виктор Дубасов, он узнал, что 24 января, в Орле произошёл кулачный бой между Монастырской слободой и другими улицами.

«Полиция совершенно бессильна прекратить эти дикие развлечения», — стонал в публикации корреспондент.

«Почему — дикие? — удивился подпоручик. — Нормальные развлечения. Конечно, не такие романтичные, как моё в «Буффе».

В час ночи 24 января, главнокомандующий японским Объединённым флотом, адмирал Того, вызвал всех командиров кораблей и адмиралов на борт флагманского корабля «Микаса».

На низком столике своего главнокомандующего прибывшие морские офицеры увидели не документы или карту, а самбо — используемый для ритуальных целей поднос с коротким мечом на нём.

Замерев, словно завороженные глядели на сверкающее лезвие оружия, предназначенного для обряда сеппуку.

— У каждого из вас есть такой меч, — без пафоса, заглянув прибывшим в глаза, спокойно произнёс адмирал. — Вы все самураи и знаете, проиграв бой и выжив от руки врага, умрёте от своей руки, — кивнул на блестящее лезвие меча. — Мы выходим в море сегодня в 9 утра, и наш враг несёт русский флаг. Цель Объединённого флота разбить Российский Тихоокеанский флот и захватить контроль на море. Враг силён и опасен. Большая половина из нас погибнет, но сохранит незапятнанной славу Страны Восходящего Солнца. Главные силы русских стоят в Порт—Артуре, и мы предпримем действия, чтобы нанести поражение и потопить корабли противника ни только в Порт—Артуре, но и в Чемульпо. План такой: Контр–адмирал Уриу возьмёт с собой 4-ый боевой отряд, а так же 9-ую и 14-ую флотилии миноносцев и нанесёт поражение вражеским кораблям, находящимся в Чемульпо. Следующая задача — прикрыть высадку нашей доблестной армии. 1-ый, 2-ой и 3-ий боевые отряды отправятся к Порт—Артуру. Флотилии миноносцев–истребителей уйдут вперёд и под покровом ночи неожиданно для неприятеля атакуют его. Следом подойдут основные силы и продолжат разгром ненавистных русских. Всё время перед вашим внутренним взором должны находиться Родина и Меч, — сверкнул глазами в сторону подноса адмирал. — И тогда победите!

В 9:00 флотилии миноносцев, салютуя кораблям троекратным «Банзай», оставили гавань.

За миноносцами пришли в движение броненосцы и крейсеры.

На крейсере «Нанива» подняли флаг с надписью «Буун Хошо», который он нёс в сражении в Жёлтом море во время Японско—Китайской войны.

«Хорошее пожелание, означающее: «Удачной войны», — рассматривал в бинокль поднявшие якоря корабли адмирал Того.

Снявшийся с рейда 4-ый отряд вышел в море и контр–адмирал Уриу на своём флагманском корабле поднял сигнал: «Сейчас мы бросаем последний взгляд на нашу прекрасную родную землю. Я доверяю вашей преданности в службе для её процветания».

Прочитав сигнал, адмирал Того незаметно смахнул слезу: «Уриу — настоящий самурай», — огляделся, не заметил ли кто его слабость.

В 4:00 пополудни Объединённый флот подошёл к острову Шингл, где вахтенный одного из кораблей, к югу от острова, заметил какое–то судно.

Адмирал Камимура приказал крейсеру «Адзума» догнать его.

Вскоре выяснилось, что это русский пароход «Аргунь».

«Поход начался с хорошей приметы, — скрывая от окружения радость, подумал Того, — а я верю в приметы».

В 5 часов вечера Объединённый флот разделился. Одна его часть, под руководством адмирала Того, двинулась в направлении Порт—Артура, другая, во главе с контр–адмиралом Уриу, который находился на крейсере «Такачихо», направилась к Чемульпо.

Через несколько минут адмиральский крейсер резко дёрнулся и застопорил ход. Сам Уриу едва устоял на ногах, не понимая, что могло случиться.