Державю. Россия в очерках и кинорецензиях

Ибо семьдесят лет без большой войны в эпоху крайнего обострения конкуренции есть большое гуманитарное свершение, ставшее возможным только после большой кровопускательной прививки, причем на самом пороге овладения сверхоружием тотального уничтожения. По прошествии этих семидесяти лет и по мере равноудаления от войны в нас глохнет злоба, а в немцах вина, и они все чаще поднимают язык о своих массово изнасилованных бабушках и о том, сколько в них непрошеной русской крови. Так им режиссер Бондарчук теперь напоминает, сколько в нас непрошеной немецкой и что за ту начатую ими и законченную нами войну мы довольно сильно и противоестественно породнились, что и приближает мир к исходному замыслу; так что пусть заткнутся, ибо какие меж родней разборки. «Твой отец моего убил», — это семьдесят лет звучало гордо и звало ко гневу и моральному отмщению. Сегодня выходит: наш папа убил нашего папу и правильно сделал.

Это и честнее, и всечеловечней, и, невзирая на все счеты друг к другу, намекает на довольно близкий генетический код. Всечеловеческое стирание разницы меж людьми сначала внутри одного племени, а после и меж племенами в ходе конфликта, внешне противоречащего самой идее человека, — мощное прозрение, и обдумывать его еще долгонько придется.

Это так, черновик.

P. S. Это довольно беспорядочные заметки — но, когда немец опять начинает, совершенно невозможно писать, потому что задувает коптилку и с потолка сыплется всякая дрянь.

И не надо, Федор Сергеич, так орать, я все равно ничего не слышу.

1943. Убей немца

Линия «Т»

К столетию со дня рождения Николая Кузнецова

России трудно вставить дискант в хоровую атлантическую анафему терроризму. Ибо террор — оружие слабого, а страна знавала времена похуже, чем главный крестоносец мира США. Туго, с неохотой и не до конца осудили у нас первомартовцев, «Народную волю», Меркадера и ликвидаторов Бандеры (их-то за что?).

Но остается и останется в нашей истории неприкасаемый чистодел, ас «мокрых» операций, суперстар индивидуального террора.

Герой Советского Союза Николай Иванович Кузнецов

Как многие в его цеху, Кузнецов был убит своими. По мудрому изречению оккупантов из «Города мастеров», «народного героя должен сразить не меч чужестранца, а рука его же соотечественника». По всей видимости, смерть Кузнецова следует считать вторым после убийства генерала Ватутина триумфом УПА — украинских антисоветских партизан («Кто это там свои? — проворчат на Украине. — Москаль мене не брат»). Триумфом случайным. По мере отступления немцев и отката партизанских соединений вместе с ними в глубь правобережной Украины, население становилось все более нелояльным к красным. Плутая по лесам, Кузнецов с группой просто вышел не на тот хутор и погиб в бою с бандгруппой (версия о самоподрыве была придумана позже для красоты изложения). В биографический фильм «Сильные духом» стычка не попала: дабы не марать единство советского народа перед лицом захватчиков, авторы переписали конец — там Кузнецов и его люди погибали в перестрелке с немецким патрулем при проверке документов.

По рейтингу популярности фильм занял 28-е прокатное место за всю историю советского кино (в год выхода — 15-е). Одно это прозрачно указывает на отношение советского народа к террору.

В истории разведки Кузнецов оказался личностью уникальной: он был «инициативщиком». С детства хотел в разведку, с детства учил язык вероятного противника — таких обычно не берут, полагаясь на собственную селекцию. Однако выдающиеся лингвистические данные соискателя были оценены «конторой» в полной мере: уже к 27 годам дважды исключенный из комсомола уралец знал шесть диалектов немецкого, коми, польский и украинский — за три года до войны уже представляя собой идеальный кадр для работы в ближнем советском тылу (господи, коми-то ему был зачем? на случай необоснованного ареста и ссылки?). Уже с 1938 г. Кузнецова используют для внутрироссийских вербовок в среде дипкорпуса, а с началом войны — рекомендуют к работе по линии «Т» (террор) в 4-м управлении генерала Судоплатова. К работе он приступает поздно, осенью 43-го — но с редкостной результативностью. За полгода спецопераций пехотным обер-лейтенантом Паулем Зибертом в Ровно и Львове ликвидированы:

заместитель рейскомиссара Украины Пауль Даргель (выжил при взрыве, потерял обе ноги);

вице-губернатор Галиции Отто Бауэр;

начальник канцелярии губернаторства Генрих Шнайдер;

верховный судья Украины Альфред Функ;

начштаба антипартизанских соединений генерал Макс Ильген;

заместитель рейхскомиссара по финансам Ганс Гель.

Гель попал под раздачу случайно: он был с Даргелем в одних чинах и походил на него внешне. После досадных обознатушек обер-лейтенант, подходя к объекту на улице, всегда спрашивал его имя.

Он добился своей цели — общей с ИРА, ЭТА и ООП. Каждую секунду своих последних месяцев на Украине чины оккупационной администрации ждали услышать за спиной доверительное:

— Герр Панвиц?

— Герр Юнгер?

— Герр Кох?